Скифский след


Дата добавления: 2014-11-24 | Просмотров: 1620


<== предыдущая страница | Следующая страница ==>

Ключевым для определения, чем была в древности Сибирь — задворками цивилизованного мира или миграционным коридором, соединявшим цивилизации, может оказаться скифский след. Да и к истории самой России скифы имели самое прямое касательство. В.Н. Татищев, В.К. Тредиа-ковский и некоторые другие историки напрямую выводили родословную славян от скифов. И, видимо, совершенно не случайны Блоковские строки:

 

Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы, С раскосыми и жадными очами!

 

Положим, с «раскосыми и жадными очами» поэт погорячился. Скифы были европеоидами, то есть нисколько не раскосыми людьми. Что до Жадности, то скифы за свою тысячелетнюю историю сделали завоевательных походов ничуть не больше цивилизованных греков. Все больше отбивались, то от Дария, то от Кира, то от сарматов. Геродот в середине первого тысячелетия до Рождества Христова вообще нашел их вполне миролюбивыми людьми.

 

Более того, Геродот подчеркивал, что скифы наиболее умело ведут именно оборонительные войны: «Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, но зато самым важным искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись».

 

Скифы были едва ли не самым большим этническим образованием своего времени.

 

Геродот по этому поводу делает следующее высказывание: «Численность населения у скифов я не могу определить точно, т.к. получил об этом весьма различные сведения. Действительно, согласно одним сообщениям, скифы очень многочисленны, а по другим — коренных скифов, собственно говоря, очень мало. Местные жители, однако, показывали мне вот что: между реками Борисфеном и Гипанисом существует местность под названием Эксампей. О ней я уже упоминал несколько раньше, говоря, что там есть источник горькой воды; вода его течет в Гипанис и делает воду этой реки негодной для питья. В этой местности стоит медный сосуд величиной, пожалуй, в 6 раз больше сосуда для смешения вина, который Павсаний, сын Кле-амброта, велел посвятить богам и поставить у входа в Понт. Кто не видел этого сосуда, тому я его опишу: он свободно вмещает 600 амфор, а толщина этого скифского сосуда 6 пальцев. По словам мест' ных жителей, сделан он из наконечников стрел. Один скифский царь, по имени Ариант, пожелал узнать численность скифов. Он приказал для этого всем скифам принести по одному наконечнику стрелы и каждому, кто не послушается, грозил смертью. Тогда скифы принесли такое множество наконечников, что царь решил воздвигнуть из них себе памятник: он повелел изготовить из наконечников этот медный сосуд и выставить в Эксампее. Вот сведения, которые я получил о численности скифов» [27].

 

Емкость амфоры известна — около 40 л. Толщина сосуда в шесть пальцев — это 10—12 см. Объем одного наконечника примем в 1 куб.см Несложное вычисление показывает, что скифских воинов было 5—6 млн.'

 

Если у каждого скифского воина оыла одна жена, а у них обоих четверо родителей и шестеро детей, то общая численность скифов достигала 60— 70 млн человек. И это в V в. до н.э. !

 

Скифов считают иранцами по языку, но, во-первых, письменных источников скифы нам не оставили и их ираноязычность была определена косвенно через якобы иранскую принадлежность скифских имен, сохранившихся в эллинских документах. Но вот беда! Сами иранцы называли потомуков скифов русами (Фирдоуси, Низами, Навои). А во-вторых, Опальный Овидий в Томах, общаясь со скифами и гетами, проживавшими по разным берегам реки, никак не мог различить их речь, полагая, что это единый язык. А фракийские геты многими считались славяноязычными.

 

Скифов считают кочевниками, но, оказывается, среди них были племена земледельцев, например, скифы-пахари. Сами себя они называли сколотами. Академик Б. А. Рыбаков считает их предками славян [110],

 

Где же располагалась Скифия, возможная славянская прародина? Отец истории Геродот общался со скифами в Северном Причерноморье и здесь же размещал «скифский четырехугольник». Вместе с тем, им же было выс-казано суждение, позволяющее предполагать, что скифы пришли в Причерноморье из Сибири. Он писал, что скифы, двигаясь с востока, теснили киммерийцев, сами в свою очередь теснимые массагетами (Аристей утверждал — исседонами). Последних теснили свирепые аримаспы. В наше время историки говорят уже не о Скифии, а о громадном ски-фо-сибирском мире, занимающем всю зону степей и лесостепей Евра-зии, от Карпат на западе и до Маньчжурии на востоке, почти 11 тысяч километров. На всей этой огромной территории археологи отмечают общность материальной и духовной культуры: вооружение, конская сбруя, «звериный стиль» в искусстве, скифские котлы и погребальные курганы. Причину сложения единой скифской общности в степях Евразии, как указывает кемеровский археолог А.И. Мартынов, исследователи всегда связывали с проявлением какого-то культурогенерирующего центра, из которого распространялась передовая культура, воспринимавшаяся эт-нически однотипными соседями [76, с. 207]. При этом наибольшее распространение, естественно, получила теория западного, европейского, происхождения скифской культуры евразийских степей. Однако еще в конце XIX в. возникла совершенно противоположная точка зрения, декларирующая, что центр происхождения скифской культуры и всего ски-фо-сибирского единства находился в Сибири. Сейчас А. И. Мартынов утверждает, что единого центра формирования скифской культуры не было, что она возникла одновременно в самых разных точках скифо-си-бирского мира (Птишача Могила в Болгарии, Высокая Могила на Днепре и царский курган Арджан в Туве, VIII—VII вв. до н.э.). Последнее предположение представляется малообоснованным.

 

Гораздо любопытнее высказанная еще в начале XX в. мысль о том, что центр возникновения основных элементов, характерных для культур скифо-сибирского облика, надо искать не в самих степях, а где-то за их пределами, в недрах древневосточных цивилизаций. Его стали искать прежде всего среди известных цивилизаций Малой Азии, Ирана, Элама, то есть на территориях, расположенных южнее зоны степей [76, с. 207].

 

Имеющийся материал показывает, что такой центр надо искать на территориях, расположенных севернее лесостепной зоны Евразии. В самой скифской культуре имеются несомненные признаки ее северного ле-сотаежного происхождения, на что настойчиво обращал внимание академик Б.А. Рыбаков. Например, традиционным образом скифского «звериного» искусства, ставшего символом скифов, является скифский олень, то есть лось. Лось — животное лесное, таежное, и скифский художник, великолепно знавший повадки и анатомию лосей самого разного возраста, мог набраться своего знания только в лесотаежной зоне, но никак не в степи, подчеркивал Б.А. Рыбаков [111, с. 550]. В Сибири изображения лося на Томских писаных скалах известны с неолита.

 

Далее, добавляет Б.А. Рыбаков, самоназвание наиболее южного и, стало быть, кочевнического племени скифо-сибирского мира — саки — также происходит от лося — сохатого.

 

А знаменитые скифские штаны, они ведь были изобретены не на юге, где и без штанов экологически комфортно. Штаны — это северное изобретение, как и капюшон. Греки и римляне смеялись над скифами в штанах, но попробовали бы они походить по сибирским снегам без штанов, что стало бы с их воспроизводством?

 

Еще одна скифская особенность позволяет говорить о их северном происхождении. Речь идет об упомянутом выше скифском пьянстве, присущем многим северным народам, в организме которых отсутствует алкоголь-дигидрогеназ — специальный фермент, помогающий усваивать алкоголь. Греки называли скифов пьяницами за то, что скифы, употребляя вино, не разбавляли его водой. Отечественный историк Александр Нечволодов со ссылкой на Г еродота описывает три крайне показательных проявления скифского пьянства. Первый имел место в Восточном походе скифов, в который они отправились в 630 г. до н.э. и «гуляли» 28 лет по Армении, Персии, Ассириии, Иудее вплоть до Египта. На своем победоносном пути скифы подчинили себе Мидийского царя Ки-аксара, сильно напугали ассирийского царя, откупившегося от них бесчисленными сокровищами. Таким же образом предпочел поступить иудейский царь Осия. Египетский фараон Псамметих выбежал навстречу: «Ребята, все отдам, только не разрушайте пирамиды!» Скифы нагрузились богатейшей добычей и, потея, поползли в Причерноморье. Но Ки-аксар, уже знавший скифскую склонность к нетрезвости, пригласил их на богатейший пир в честь скифских побед, скифы на халяву перепились всем войском, и все были перебиты Киаксаровым воинством. Лишь немногим удалось уйти домой [83].

 

Спустя сто лет в 530 году до н.э. персидский царь Кир решил покорить азиатских скифов, живших к северу от Аму-Дарьи. Однако, зная неукротимое мужество и воинское искусство скифов, Кир пошел на всяческие хитрости. Во-первых, он направил скифской царице Тамаре (То-мириссе) письмо с предложением руки и сердца. Уже не молодая царица разгадала коварный план Кира и отказала ему. Тогда Кир двинул вперед свою семисоттысячную армию, а в авангард послал всех больных, раненных, недужных, словом тех, кого ему было не жалко. Хитрость его состояла в том, что он снабдил свой авангард большим количеством вина и хорошей закусью. Томирисс направила возглавить авангард своего сына Спаргаписа. Скифы без труда разбили персидский передовой отряд, увидели море вина и перепились, не соблюдая никаких мер предосторожности. Этого, собственно, Кир и ожидал. Он напал на бражничавших ски-фов и перебил их числом около ста пятидесяти тысяч, а Спаргаписа захватил в плен. Тогда Тамара послала сказать Киру, что мол если ты покинешь пределы моей страны и отпустишь моего сына, то я не буду тебя преследовать. Кир злобно рассмеялся, но Спаргаписа повелел расковать. Последний, не в силах вынести позора, покончил с собой. Тогда Тамара двинула свою армию. У нее было около трехсот тысяч мужчин и двести тысяч воительниц-женщин. Произошло одно из самых кровопролитней-ших сражений, когда-либо происходивших в древние времена. Скифы победили. Сам Кир пал в бою. Когда отыскали его тело, скифская царица приказала отрубить его голову и бросить ее в кожаный мешок, наполненный человеческой кровью. При этом, обращаясь к голове Кира, она сказала: «Хотя я осталась в живых и одержала большую победу, но не радует она меня; не искала я вражды с тобою, а ты пришел и коварством погубил моего юного сына. Ты всегда жаждал крови, так напейся же ею досыта в этом мешке, кровопийца» [83, с. 21].

 

Цивилизованные греки, называвшие скифов варварами, тем не менее, всегда отдавали должное скифскому красноречию. «Говорить как скиф» означало в устах косноязычных греков высшую степень красноречия. Поскольку ясно излагает тот, кто ясно мыслит, мы вправе предполагать, что мировоззрение скифов было более адекватным по сравнению с древнегреческим.

 

Двадцать лет спустя, в 510 г. до н.э., один из преемников Кира Дарий Первый решил наказать скифов за смерть Кира и покорить их страну. Он перешел через Дунай и вторгся в пределы Скифии со своей громадной армией, а мост повелел охранять союзникам грекам. Скифы применили свою излюбленную тактику, впоследствии так талантливо использованную Михаилом Илларионовичем Кутузовым. Они отступали в одном дне пути, засыпали колодцы и выжигали пастбища. Скифы отступили за Днепр, потом за Дон, дошли до Волги, отклонились к северу и повернули на запад. Персы терпели страшную нужду. Наконец, Дарий послал скифам письмо такого содержания: если вы смелые люди — сразимся, если же вы трусы — подчинитесь более сильному. Скифы ответили, что отступают вовсе не из страха, а чтобы посильнее ослабить персов, и прислали персам ребус, В нем были птица, мышь, лягушка и пять стрел. Персидские мудрецы разъяснили Дарию, что если персы не улетят в небеса, как птицы, или не зароются в землю, как мыши, или не попрыгают в воду, как лягушки, то падут под ударами этих скифских стрел и не вернутся назад. Дарий злобно рассмеялся и продолжил преследование. Однажды утром скифы выстроились перед персидской армией, и готово было начаться сражение. Но вдруг между армиями пробежал заяц. И скифы, забыв про персов, бросились травить зайца. Гвалт, хохот — скифы охотятся. А Дарий, глядя на это, понял, что скифы вовсе его не боятся, и что сейчас его будут бить. Дарий кинулся к мосту через Дунай, бросив всех своих больных и раненых. Скифы опередили персов и предложили грекам убрать мост, но греки почему-то сохранили верность персам. На что скифы сказали: «Если греки свободные люди, то нет боле трусливых людей, чем греки, а если греки рабы, то нет более верных рабов, чем греки». После этого скифы пошли к спартанцам с предложением «добить гадину в ее логове». Спартанский царь сильно обрадовался этому предложению, но, на беду, высокие договаривающиеся стороны решили спрыснуть свои договоренности. После недели «спрыскивания», спартанский царь повредился в уме (очевидно, «белая горячка») и поход в Персию не состоялся.

 

Многие отечественные историки считали скифов предками славян. Академик Б.А. Рыбаков выводил славян из сколотое, так называли себя скифы-пахари, обеспечивавшие во времена Геродота (пятый век до н.э.) хлебом все Средиземноморье. В добавление к этой и без того сильной версии, можно отметить наше русское пьянство, по поводу которого Еме-льян Пугачев, увидев разорение Казани собственной перепившейся ратью, якобы воскликнул: «Уж если суждено погибнуть Руси, так видно от вина!» [75].

 

И история у наших предков приключилась ничуть не хуже скифской. Шел 1375 год. Русские князья трепетали перед Ордой, ездили туда за ярлыком на княжение и терпели всяческие унижения. А вот новгородские ушкуйники перед Ордой нисколько не трепетали, они строили длинные быстроходные лодки «ушкуи» и на них бесстрашно разбойничали на Волге, хаживали и на Обь, дважды брали столицу Золотой Орды Сарай, имели там ордынских женщин, после чего Орда грозила Москве: «Уймите своих разбойников!». Москва, в свою очередь, грозила Новгороду: «Уймите пацанов!». Тогда новгородцы, кряхтя, собирали «закамс-кое серебро», причем отдавали его Москве тоннами. В 1375 году ушкуй-ники под водительством Прокопа и Смольянина в очередной раз отметились в Сарае и пошли на Астрахань. Астраханский хан выбежал навстречу: «Ребята, все отдам, только не разрушайте Астрахань!», и заодно предложил «спрыснуть победы». Ребята согласились, взяли большую добычу, причем без размахивания шашками, после чего перепились на халяву, и все были перебиты, ну совсем как скифы. Несомненно, по этому пара- метру мы и скифы — родственники.

 

Все эти поразительные странности могут быть объяснены, если допустить, что скифы изначально не были степняками-кочевниками, что приходили в лесостепь откуда-то с севера из лесотаежной зоны и затем, взрастая в лесостепной зоне, «выкатывались» в степи вследствие «этнического перегрева». Возможно, название «скифы», или лучше «скиты» — это обобщенное определение всех племен-скитальцев, вынужденных к переселению климатической катастрофой. Возможно, изначальным пунктом их миграции был какой-то цивилизационный центр на севере Сибири.

 

Но если прародина скифов находилась в лесотаежной зоне Евразии, то где именно? Есть ли данные, позволяющие локализовать ее? Данные такие есть. Североазиатские пространства Страбон заселяет племенами даев (дагов), массагетов и саков. Для общего обозначения всех этих племен, включающих в себя еще более мелкие племена, имеющие собственные наименования, Страбон употребляет имя скифов [43, с. 157]. Еще более определенно высказывается Помпоний Мела, называющий северное побережье Азии Скифским полуостровом и населяющий его скифа-ми-андрофагами и саками [43, с. 172].

 

Но еще более определенно скифскую прародину локализуют средневековые западноевропейские картографы [64]. Перечислим их:

— карта Сибири фламандского картографа Герарда ван Кремера, известного под именем Меркатора, изданная в 1585 году (рис. 5);

— полярная проекция Арктики Г. Меркатора, опубликованная сыном Герарда Рудольфом в 1595 г. рис. 1);

— карта Татарии И. Гондиуса, 1606 г. (рис. 6);

— карта венецианского монаха ордена Камальгулов фра Мауро, 1459 г.;

— карта России и Западной Сибири немецкого посланника в Москве Сигизмунда Герберштейна, 1549 г. (рис. 7);

— карта неизвестного автора из коллекции графа Воронцова, XVI в.;

— карта Н. Витсена—С. Лопуцкого, 1674 г.

 

На картах Меркатора, Герберштейна и Гондиуса на самом севере Сибири показана Скифия. У Меркатора Скифия локализована на берегу Карского моря, и сама акватория этого моря названа Скифским океаном. По-видимому, это не случайно, ведь и название Оби выводится из иранского языка, а скифы, говорят, были ираноязычными. К тому же, будучи рекой довольно продолговатой, Обь на всем своем протяжении имела в прошлом много разных названий, которые ей давали народы, проживавшие на ее берегах. Так вот, ираноязычное название «Об» река имела лишь в самых низовьях, возле Карского побережья. Выше она называлась Ас, Эме, Колд, Квай-Ю, Омар, Би-оен, Ирмень и др. [74]. Выходит, название реки распространялось с севера на юг, как, видимо, и переселялись скифы.

 

И у Меркатора, и у Гондиуса на картах также показаны горы Има-ус, имеющие на юге субмеридианальное простирание, а на севере — субширотное. Восточнее гор Имаус Гондиус показал Скифию за Има-вом. В этой связи получает более определенную локализацию легендарный Птолемеевский Исседон в Скифии за Имавом, искать его следует в районе озера Ессей.

 

На карте фра Мауро на самом севере Сибири показаны Гиперборейские горы, протягивающиеся, как им и положено, с запада на восток. В античной гиперборейской традиции перед этими горами жили свирепые аримаспы. Учитывая наличие топонима Ары-Мас возле пос. Хатанга, мы можем именно отсюда начинать миграционный коридор, описанный Аристеем: аримаспы теснили исседонов, исседоны — скифов, скифы — киммерийцев. Коридор, таким образом, протягивался от гор Быр-ранга до Тамани и северных предгорий Кавказа.

 

На картах Меркатора, Гондиуса, Герберштейна, Воронцова рядом со Скифией мы видим топоним Лукоморье, занимающий значительную территорию. С одной стороны, это служит веским подтверждением правоты Татищева и Тредиаковского о связи прародины славян с Великой Ски-фью. С другой стороны, это привлекает внимание к томской земле, поскольку именно здесь, в бассейнах рек Кети, Чулыма и Томи Г. Сансон размещал пушкинское Лукоморье (рис. 3). Это здесь, надо думать, имеют место быть чудеса, это по томской земле леший бродит, не иначе как в Васюганье русалка на ветвях сидит и так далее.

 

Последний вопрос, который хотелось бы здесь рассмотреть, формулируется так: а что бы делать скифам на самом севере Сибири? Как они сюда попали? Какая нелегкая занесла их в эти негостеприимные края? Давлением с юга это не объяснить, не было такой силы, чтобы могла загнать скифов на самый край света. Вспомним Дария, который, подступившись к скифам со своими притязаниями на господство, так и отступил ни с чем, вернее — не отступил, а позорно бежал. Вспомним Кира, захо-тевшего силой жениться на скифской царице Тоимрисе. Сложил Кир голову в бою, а Томирисы не получил.

 

Для того чтобы понять, откуда пришли скифы на берега Карского моря, не худо бы разобраться в этимологии слова «скифы». Языковеды, захо-тев, легко могли бы объяснить, почему наши предки произносили «скиты» а не «скифы», «Скития», а не «Скифия». При таком, однако, произношении скифов нередко интерпретируют как народ-скиталец, но одновременно возникает параллель с иным значением. Словом «скит» в древности на Руси обозначалось богатство, что сближает его со словом «скот». Надо сказать, в Древней Руси вообще не было слова «богатство», его выражало слово «скот». Что-то подобное имело место с употреблением слова «скит». «Скитниками» в Выгорецкой общине называли руководителей работ и хозяев. Через «скитию» мы можем перебросить мостик к «Скотии» и «Ска-тинавии» (Скандии и Скандинавии), тому этническому котлу, великому улью, из которого, по преданиям древних скандинавов, вышли все народы. Иордан называл Скандзу также «вагиной гентум», то есть материнским чревом, рождавшим племена и народы. Выходит, и скифы, наряду с другими, вышли из этой же Северо-Сибирской Прародины.

 

Сибирская локализация Скифии открывает возможность решения загадочного вопроса о локализации скифской епархии. Известно, что в «Деяниях» самых первых христианских Соборов фигурирует Скифская епархия.. Кто бы, наконец, объяснил мне, откуда на Акте Второго Константинопольского собора стоит подпись епископа Терентия Томского и Асиновского? Сознаюсь сразу же, «Асиновского» я прибавил для весу. Но неужели епископ «Томский» сам по себе ничего не значит? А ведь его-то подпись стоит на Акте Собора — Епископ Томский.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 |

При использовании материала ссылка на сайт Конспекта.Нет обязательна! (0.048 сек.)