Какая власть должна быть в России?

Дата добавления: 2014-09-29 | Просмотров: 1562

В обществе, организованном в государство, политическая власть равнозначна эффективному социальному контролю со стороны обладателей власти над ее адресатами. Она обусловливает контроль за другими людьми с целью воздействия на государство, его законодательную, административную и правовую деятельность. Поскольку политическая власть – суть управление другими людьми, она всегда является двусторонним отношением. Однако власти присущ и “поведенческий” аспект. Ибо она основывается на соотношении между двумя действующими лицами, понять которое можно лишь с точки зрения воздействия поведения одного действующего лица на поведение другого. Кроме того власть имеет также “ситуационный” аспект, то есть для понимания сути власти и ее [c.226] функционирования необходимо соотносить власть с конкретной ситуацией или конкретной ролью.

Психологическое отношение подвластных к государственной власти формируется под влиянием многих факторов, включая характер народа, исторические традиции, положение государства в обществе.

Для русских характерно сочетание двух крайностей: с одной стороны, раболепства и холуйства перед властью, а с другой – презрение и надругательство, поскольку в русской истории власть всегда была принуждением сверху и извне. В России границу гражданского уважения к власти часто преступали все сверху донизу.

С какими же проблемами сталкивается сегодня российская власть? Прежде всего это вопросы структуры власти. Как известно прежнюю систему, названную командно-административной, сломали. Однако новая еще в процессе создания. Существующую сегодня систему все еще можно обозначить как административно-советскую. Слабости нынешней власти налицо: раздробленность, отсутствие оперативной связи, вирус некомпетентности, слабость обратной связи, нет разделения властей. Идет процесс выяснения отношений между исполнительной и законодательной властью, ослабла судебная власть.

Вторая проблема – кадры. Движение демократов не выдвинуло кадров. А те немногие, кого все-таки выдвинули, не находят своей ниши во властных структурах. Следует отметить, что приход новых людей к власти не состоялся в принципе. У наших восточноевропейских соседей бархатным революциям предшествовало многолетнее формирование массовой оппозиции (“Солидарность” в Польше, Гражданский форум в Чехословакии), из которых затем и черпались в основном кадры для новой власти.

Какова социальная база нынешней власти? Демократический слой – малочислен. Предпринимательство – слабо развито. Откуда же, как не из старых источников, черпать кадры. Поэтому и реформы идут с таким скрипом. У цивилизованной рыночной экономики два столпа: демократическое управление и свободное предпринимательство. В России предстоит эти проблемы еще долго решать.

Третья проблема – решения. В былые времена исполнение решений держалось на страхе перед тюрьмой и [c.227] даже расстрелом. Позже, в “оттепель” и в застой – на страхе лишиться партбилета, а с ним и престижной должности, сопутствующих ей благ. Нынче страха нет, но нет и цивилизованного механизма, который делал бы автоматическим, само собой разумеющимся исполнение решений власти. Принимаемые решения сегодня в большей своей части не опираются на экономическую заинтересованность.

Четвертая проблема – права власти. Во времена командно-административной системы номенклатура чувствовала пределы: это – можно, даже это – сойдет, а вот это – нет, тут надо остановиться. Сегодня власть имущих мало что останавливает. Безнаказанность, как спиртное, пьянит. И поэтому все время хочется “добавить”. Пресса поднимает вопрос о коррупции власти, о цинизме “верхов”, о мафиози, чувствующих себя в коридорах власти как дома, но все напрасно.

Во всем мире существует эффективный способ общественного воздействия на нравы власть имущих – имеется в виду предание гласности всего, что связано как с их деятельностью, так и с образом жизни. Однако ситуация сегодня такова, что каждый делает, что хочет: газеты – пописывают, читатели – почитывают, а те, о ком речь – не читают. Безнравственность власти начинается с неспособности (или нежелания) ее представителей следовать закону применительно к самим себе. А чем дальше от закона – тем дальше от народа.

Каковы же основные тенденции отношений власти? Исследования, проведенные в последнее время выявили устойчивые тенденции, указывающие на то, что идет процесс укрепления государственной, национальной, исполнительной и бюрократической власти. Практика действительно показывает, что государственные органы и бюрократический аппарат стремятся расширить свою власть и функции, используя для этого все имеющиеся средства.

Другая тенденция состоит в смещении политической власти от нижних ее звеньев, уровней в сторону центральных, общенациональных правительств. В России идет тот же процесс, что и во всех цивилизованных странах. Однако в первые годы реформ был провозглашен тезис о наделении нижних уровней власти большими полномочиями; возможно тогда это и имело смысл. Но [c.228] это был чисто политический, популистский шаг. Поскольку без ресурсов (уровня организации, финансов, компетенции, информации и опыта) решить стоящие проблемы невозможно, сегодня и идет обратный процесс – происходит сосредоточение власти в руках центральных правительств и расширение их функций. Нижестоящие органы все чаще играют роль проводников государственной политики, адресатов федеральных фондов для нужд собственных программ, принимающих решения в рамках общенациональной политики. В основном эта тенденция связана со сложностью современных обществ. Индустриальное общество – это взаимозависимое национальное сообщество. Чтобы решить стоящие перед современным обществом проблемы (экономический спад, инфляция, безработица, экология и др.) необходим общенациональный подход. Невозможно на местном уровне решить и такие проблемы как социальная защита населения, общественная безопасность, здравоохранение, обеспечение энергоресурсами, транспортом и т.д. Поэтому только политические демагоги могут призывать к передаче власти местным органам, оставляя за центром функции координатора.

К тому же не следует драматизировать процесс перемещения власти от законодательных органов к исполнительным. Ведь известно, что и в прежние времена принятие решений и законодательная инициатива всегда находились в руках исполнительных органов, а законодательный орган служил лишь противовесом исполнительного, совершенствуя, ратифицируя или отвергая исходящие от него предложения.

В связи с этим следует привести слова знаменитого Александра Гамильтона, одного из наиболее влиятельных составителей Конституции США. Он писал: “Я знаю, что существуют люди, которым исполнительная власть может понравиться лишь в том случае, если она будет рабски потворствовать желаниям народа или законодательных органов; но мне кажется, что эти люди имеют весьма примитивное представление о цели всякого правительства, а также об истинных средствах достижения всеобщего благосостояния.

…Республиканские принципы вовсе не требуют подчинения любым дуновениям ветерка народных страстей или поспешного повиновения любым минутным желаниям [c.229] большинства, которые могут появиться под влиянием коварных действий лиц, потворствующих предрассудкам толпы с тем, чтобы затем продать ее интересы” (7).

Разумеется, не следует забывать, что расширение функций исполнительной власти (это отчетливо просматривается в России) ведет к становлению бюрократического государства, а следовательно, росту полномочий. Бюрократы сегодня уже не являются простыми администраторами. Они прочно связаны с разработкой политики на высшем уровне, выступая в качестве советников, консультантов, лоббистов в органах исполнительной и законодательной власти.

Какая же власть должна быть в России? Власть в России должна быть легитимной, независимой, компетентной. В то же время России нужна сильная власть. Это не возврат к прошлому. Сильная власть не есть власть меча и насилия. Коммунистически-тоталитарная диктатура явила миру не сильную власть, а насильственно-произвольное попирание жизни, самостоятельности и свободы. Она злоупотребляла своей мощью. В то же время борьба против командно-административной системы за “новую”, “лучшую” власть фактически привела в середине 1993 года к подрыву самой государственной организации. Стремясь к лучшей власти, на деле реформаторы создали власть бессильную, беспомощную, раздробленную. Демократы опасаясь злоупотребления властью, обессиливали саму власть, а вместе с тем подрывали внутренний порядок и дисциплину в стране. Многочисленные поправки в Конституции и указы лишь подтачивали действие властей и не обеспечивали ни от безвластия, ни от ошибочных программ, ни от злоупотреблений.

Разумеется есть государства, которые могут существовать и при сравнительно слабой власти. Однако для этого необходим целый ряд условий: малый размер государства, малочисленность населения, развитая сеть коммуникаций, слабое национальное, одинаковое, религиозное, бытовое и хозяйственное различие, высокий уровень народного правосознания, отсутствие военной угрозы и др. Всех этих условий за всю историю своего существования Россия не имела никогда, ни в один период своей жизни. Слабая власть есть своего рода “роскошь”, которую себе может позволить только народ, находящийся в [c.230] исключительно благоприятных условиях; не тот народ, которого все еще тянет в анархию, т.е. к безвластному замешательству, а тот народ которому маловластие или безвластие уже не грозит замешательством; не тот народ, границы государства и государственные задачи которого намного опередили силу и гибкость его правосознания, а тот народ, который духовно дорос до своих численно-пространственных размеров, который идейно, технически и организационно справился с бременем своих государственных задач. Как верно подметил известный русский философ и государствовед И.А.Ильин: “Народ, не могущий позволить себе этой роскоши, не должен и посягать на нее, ибо это посягание будет жизненно-беспочвенным и опасным и непременно приведет к образованию утопических партий и к гибельным попыткам с их стороны” (8).

Поэтому России нужна сильная власть, которая совсем не призвана посягать на необъятное и неосуществимое. Она не должна выходить за свои пределы и подминать под себя всю свободную, творческую жизнь граждан, претендовать на всевидение, всепредвидение и всемогущество. В противном случае, новая власть станет неизбежно надрываться и скомпрометирует себя, как это случилось с советской властью.

Сильная власть должна иметь духовный авторитет. Люди должны чувствовать, что это их власть, преданная историческому делу. Это далее независимая власть: от иностранного капитала, от своей армии, от мафиозных структур, от каких-либо международных явных или тайных организаций, от партий, от всяких ультимативных нажимов, лоббистов, от церкви. И, наконец, эта власть должна быть в государственных делах волевым центром страны.

Без этих основных условий внутренней силы власти она не будет пользоваться ни уважением, ни доверием народа. Вместе с тем, какая бы власть не утвердилась, она должна функционировать в трех ипостасях: 1) обеспечить законные права граждан, их конституционные свободы всегда и во всем; 2) утверждать право как стержень общественных отношений и самой уметь подчиняться праву; 3) выполнять хозяйственно-социальную функцию.[c.231]