Глава вторая

Дата добавления: 2014-11-24 | Просмотров: 1577

Кауфман хлопнул ладонью по жирным ляжкам, подзывая к себе рыжеволосого подростка. Дорин нетерпеливо кашлянул.

- Не капризничай, – сказал Кауфман не то своему юному купидону, не то нетерпеливому гостю. Подросток лучезарно улыбнулся и послушно уселся на колени покровителя. – Душка, правда? – спросил Кауфман, гладя подростка по голове. Купидон тихо замурлыкал. – Вот, – Кауфман выловил губами из своего стакана оливку, выплюнул ее себе на ладонь и переправил в рот подростка. – И не нужно на меня так смотреть. – Он наконец-то удостоил Дорина взгляда. – А то я могу решить, что ты завидуешь. – В грязно-зеленых глазах появилась издевка.

- Я не завидую. – Дорин заставил себя не смотреть на пальцы Кауфмана, путающиеся в кучерявых волосах подростка. – Я просто пытаюсь понять…

- Зачем ты здесь?

- Именно.

- Именно, – задумчиво повторил Кауфман, словно пробуя на вкус каждую букву этого слова. – И все-таки ты больше похож на Кэрролл, чем на нас.

- Кэрролл? – Мышцы на лице Дорина предательски напряглись.

- Кэрролл? – промурлыкал купидон на коленях Кауфмана.

- Ты ее не знаешь, сладенький. Не успел узнать. – Кауфман игриво подмигнул Дорину. – А вот он успел. Очень хорошо успел…

Дорин промолчал.

- И не он один, – добавил Кауфман, продолжая играть на нервах. – Ведь так?

- Я не знаю.

- Знаешь. Просто не хочешь признавать, что это так.

- Послушай… – начал было Дорин, но тут же осекся.

- О да! – расплылся в самодовольной улыбке Кауфман. – Кто устоит?! – Он громко рассмеялся. Вспомнил Гликена.

- Чего ты хочешь? – устало спросил его Дорин.

Воспоминания вспыхнули и угасли. Как угли в камине. Как брошенный вдоль водной поверхности камень, который скачет по голубой глади какое-то время, а затем неизбежно опускается на дно.

- Я ничего от тебя не хочу, мой милый, – так же устало сказал Кауфман. Воспоминания подействовали на него, как и на Дорина. – Это Куза.

- Куза? – Ветер воспоминаний снова разжег потухшие угли. – Ей мало того, что она уже сделала?

- Кто же ее знает… – развел руками Кауфман.

- Ты знаешь.

- Я? – Кауфман притворно рассмеялся. Слишком притворно для такого хорошего актера, как он.

- Зачем ей Молли? – терпеливо спросил Дорин, зная, что идет на поводу этого жирного гомосексуалиста, но и не в силах побороть желание получить ответ.

- Молли? – Кауфман театрально закатил глаза. – Кажется, ты называл ее Эш. Или я что-то путаю?

- Зачем ей Эш?

- Эш, – Кауфман громко щелкнул языком. – Не пойму, это моя сентиментальность или из твоих уст это имя действительно звучит как-то особенно нежно?

Дорин не ответил. Серые глаза настырно выдерживали издевательски-пристальный взгляд Кауфмана.

- Ну хорошо, – сдался Кауфман, смахивая с коленей рыжего купидона. – Пойди погуляй, сладкий. – Он проводил его сальным взглядом. – Какие формы! – повернулся к Дорину и похлопал ладонью по дивану, предлагая сесть рядом.

- Я постою.

- Как хочешь. – Кауфман устало вздохнул. Без купидона он начал казаться старым и немощным. – Так о чем мы?

- Об Эш.

- Ну да…

- Так и зачем она вам?

- Нам? – Кауфман качнул головой. – Не нам, мой милый. Нам она уже ни к чему. Может, если только Гликен не откажется добрать кое-что… – Он искоса глянул на Дорина. – Да и ты не откажешься, я полагаю… – Кауфман ненадолго замолчал. – Милая, талантливая Эш. Иногда я спрашиваю себя, чего в ней больше: гениальности или феромонов? Ты, Гликен, Куза… Порой кажется, что высшие вымерли, оставив слабые блики от былого величия.

- Я не высший.

- Но станешь им когда-нибудь. – Кауфман допил мартини и налил еще. – Может быть, даже намного раньше, чем мог надеяться. – Он снова посмотрел на Дорина – так смотрит торговец на потенциального покупателя. Вкрадчиво, осторожно, не переставая торговаться и искать свою выгоду. – Куза обещала, что поторопит совет с решением, если ты найдешь для нее Молли.

- Куза? – Дорин недоверчиво подался вперед. – Почему она сама не сказала мне об этом?

- Потому что ты напоминаешь ей о Молли, глупышка. – Кауфман смахнул со лба золотистый локон. – А эта сучка, кажется, способна встать у каждого костью в горле, – он приторно улыбнулся, – или занозой в сердце. Ведь так?