ВЕЙМАРСКАЯ РЕСПУБЛИКА 1918-1933 гг. 8 страница

Дата добавления: 2014-09-05 | Просмотров: 1549

Экономические и социальные издержки гонки вооружений тщательно маскировались. В первые годы режима производство вооружений носило теневой характер и скрывалось под экономическим оживлением и ликвидацией безработицы. С 1936 г. милитаризация стала неприкрытой. Но политика автаркии и в промышленности, и в сельском хозяйстве имела свой потолок. Средство для преодоления неудач и ограничений Гитлер видел во внешней экспансии. За счет нее он хотел расширить возможности и промышленности, и сельского хозяйства. Земельная реформа, обещанная нацистами, увязывалась с завоеванием немцами «жизненного пространства» на Востоке, а все трудности руководство Германии надеялось разрешить за счет природных и человеческих ресурсов покоренных стран.

В результате экономических мероприятий нацистского правительства хозяйство и вооружение Германии оказалось на уровне готовности, который отвечал планам и практике только коротких военных акций (блицкриг). Именно таким способом нацисты собирались завоевать Европу. Именно на такую стратегию была настроена экономика, которую Гитлер считал лишь вспомогательным средством политики.

«Народное сообщество». Социальная политика

Осуществление грандиозных империалистических целей нацистов по завоеванию Европы, «жизненного пространства на Востоке» и переустройству мира требовали надежного тыла в собственной стране. Только террором и пропагандой нельзя было привлечь население на свою сторону. Свои завоевательные цели нацисты прикрывали достаточно привлекательной для широких масс идеей построения в Германии «народного сообщества», то есть созданием на расовой основе некоего нивелированного, с нечеткими классовыми границами общества.

Нацистские идеологи проповедовали расовую чистоту «арийцев», осуждали смешение немцев с «чуждыми расами», которые якобы грозили силе и единству немецкого народа. Одновременно они проповедовали необходимость освободить саму «арийскую расу» от влияния «недоразвитых» элементов и уродливой наследственности, выступали за развитие здорового образа жизни.

На «защиту» народа должны быть направлены все силы современного государства: от политики в социально-экономической и культурной жизни до жестоких мер террора. Индивиду — «члену народного сообщества» (фольксгеноссе) — следует отказаться от эгоистических побуждений в пользу «народного коллектива» (фольксгемайншафт). Поэтому исключительное значение нацисты придавали необходимости подчинения немцев «политической воле» вождя и целеустремленности в борьбе за «народное сообщество». В действительности, это облегчало задачу превращения Германии и немецкого народа в трамплин для рывка к новому переделу мира. Работа нацистов была направлена на привлечение к этой задаче всех социальных слоев общества.

Высшие слои

Для осуществления широкомасштабных планов Гитлеру были необходимы более надежные союзники, чем просто его воодушевленные сторонники из простого народа. Он нуждался в крепком союзе с «верхними слоями общества» — военными деятелями, денежными и промышленными тузами, профессиональной бюрократией, интеллектуальной элитой. Союз нацистов с генералитетом состоялся уже в период 1933-1934 гг., но закрепился позднее, в ходе внешнеполитической экспансии и разработки военных планов.

В том же направлении шло становление союза с крупными промышленниками и финансистами, руководящим слоем бюрократии, особенно во внешнеполитическом ведомстве. На союз с новой властью пошло большинство немецкой профессуры и ученых. Преобладающая часть высшего общества к концу Веймарской республики была настроена консервативно и авторитарно. Нацисты не произвели каких-либо глубоких преобразований в сфере бизнеса, государственной службы или высшей школы. Неуклонно была проведена (но все же с осторожностью в этих сферах) только «аризация» — процесс вытеснения евреев из жизни общества.

Наиболее успешно складывался союз Гитлера с крупным капиталом. Сразу после смены правительства 30 января 1933 г. «Объединение немецких промышленников» поспешило засвидетельствовать свое доверие новому политическому курсу. Через месяц на встрече Гитлера и Шахта с представителями крупнейших фирм и объединений Гитлер пообещал присутствующим «спокойное будущее», «бесперебойный процесс вооружения в течение десяти, а может и сотни лет» и «никаких выборов». Представителей крупного капитала (особенно его крайне правого крыла) и нацизма объединяло стремление обуздать рабочее движение, провести перевооружение Германии, а также осуществить империалистические планы Гитлера по завоеванию «жизненного пространства».

Промышленники не выразили никакого сопротивления проводившейся реорганизации управления в принадлежащей им сфере. Более того, они подчас сами были инициаторами такой политики. Так, например, во главе Имперской группы промышленности встали деятели бывшего «Имперского сословия германской промышленности», а во главе региональных объединений — представители земельных союзов.

Практически единодушно крупный капитал поддержал «новый план» Шахта по оздоровлению немецкой экономики. С пониманием и одобрением предприниматели восприняли процесс унификации общественной и политической жизни, запрещение деятельности рабочих организаций и образование на их месте «Германского трудового фронта».

ДАФ проводил выгодную для капитанов индустрии социальную и тарифную политику, благоприятствовал развитию гонки вооружений. Усилению позиций работодателей способствовал «Закон о порядке национального труда», принятый 20 января 1934 г. Согласно ему, хозяйственная деятельность владельца предприятия дополнялась социальной функцией «фюрера», а рабочие объявлялись его «дружиной», которой следовало повиноваться своему вождю. Рабочие предприятия имели право избирать «Совет доверенных» с совещательными правами.

Закон вводил должность «Уполномоченного по труду» от нацистской партии. Занимавший этот пост член НСДАП нес важную социальную функцию — не допускать «классовых конфликтов». Он также наделялся правом распускать «Совет», предавать участников трудового процесса «суду чести». «Уполномоченные по труду» следили за введением тарифов и ставок, могли оспорить некоторые действия владельца предприятия, но большей частью они все же действовали в интересах работодателей.

Крупный капитал усилил свои позиции и в картельных объединениях. Учитывая растущее вмешательство государства в экономику, крупные концерны, имея «своих» людей в органах государственного аппарата, зачастую использовали его принудительную силу для проведения в картелях экономической и финансовой политики в своих интересах. Немецкие промышленники выиграли и от процесса «аризации» экономики, в результате которой им достался солидный кусок ресурсов. Однако наиболее тесное сотрудничество владельцев крупных кампаний с нацистами развернулось в процессе перевооружения Германии и во время войны. На оккупированных территориях они, при посредничестве СС, получали доступ к природным ресурсам и даровой рабочей силе.

С нацистским режимом активно сотрудничало большинство представителей высшей бюрократии, широких слоев технической интеллигенции. В ходе подготовки экспансии и милитаризации экономики почти все они оказались востребованными режимом. Правда, к началу и во время войны новая нацистская бюрократия начала теснить представителей «старой» бюрократической, дипломатической и научной элиты.

Союз или партнерство представителей высших слоев немецкого общества с нацистским режимом не исключали фактов несогласия, неодобрения или даже сопротивления режиму со стороны отдельных их представителей. Например, с 1936 г. и далее возрастает командный принцип экономической жизни и автономия хозяйственной деятельности значительно снижается, что пришлось по вкусу далеко не всем.

Вперед выдвигается союз с отраслями, играющими главную роль в начавшейся гонке вооружений. В годы войны возрастает также значение «хороших» отношений с СС, вермахтом и т. п. Возникавшие противоречия и недовольства служили причиной отставок и перестановок в экономическом ведомстве, разрыва отношений некоторых промышленников с Гитлером или ухода в оппозицию к нему. Но такие случаи были единичными. Несмотря на отдельные трещины, монолит крупного капитала и нацистской партии рухнул только вместе с крушением Третьего рейха.

Рабочий класс

Нацисты начали с того, что лишили рабочих прав и организаций, которые они завоевывали и создавали на протяжении более чем полувека. Коммунистическое и социал-демократическое движение было безжалостно подавлено, профсоюзы разогнаны, другие рабочие объединения — культурные, образовательные — «нацифицированы». На месте профсоюзов нацисты создали «Германский трудовой фронт», построенный по принципу «фюрерства».

Членство в ДАФ было, по сути, обязательным для всех, занятых в сфере производства, включая предпринимателей, но его линия была направлена, прежде всего, на установление контроля над рабочими массами. К 1942 г. ДАФ насчитывал в своих рядах 25 млн простых «фолькс-генноссен», 44 тыс главных и 13 млн почетных функционеров.

В своей деятельности «фронт» опирался на традиции социальных реформ в Германии предыдущего времени. В то же время он развил и новаторскую пропагандистско-организационную деятельность. Под знаком «народного сообщества» ДАФ стал усиленно насаждать образ «нового» рабочего, который должен быть свободен от классовых, профессиональных и конфессиональных предрассудков и быть преданным только «народному вождю».

«Трудовой фронт» побуждал предпринимателей к социальной и культурной деятельности, а рабочих — к их профессиональному образованию и стимулировал развитие производства ежегодными «соревнованиями» между предприятиями. Он стремился вести идеологическое «воспитание» своих членов во всех сферах жизни предприятия, включая отдых.

ДАФ поощрял развитие все новых видов развлечений, которые вызывали хорошее настроение у «народного сообщества»: организовывал отдых рабочими коллективами, спортивные соревнования между предприятиями, курсы народного образования, театральные вечера и т. п. Это помогало пропаганде идеи «народного сообщества» и облегчало ее восприятие в массах.

Символами заботы нового государства о «маленьком человеке» стала деятельность примыкавших к ДАФ организаций: дешевого отдыха — «Сила через радость» (КдФ) и производственной — «Красота рабочего места». Важной была инициатива ДАФ по началу выпуска «народного автомобиля» («Фольксваген»). До 1939 г. 7 млн немцев воспользовались услугами КдФ и дополнительно 35 млн — однодневным отдыхом. Автомобильный завод «Фольксваген» был построен на специальные еженедельные отчисления, которые делали 336 тыс. немцев. Но реально на этом заводе выпускались только санитарные машины для вермахта.

Монополия нацистов на средства массовой информации позволяла им скрывать постоянное падение доли заработной платы в национальном доходе. Заработная плата с 1936 г. была заморожена. Страх рабочих перед гестапо и репрессиями ограничивал выражение классовой солидарности и недовольства. Протесты были единичными и кратковременными. Новое поколение рабочих уже не было так связано пролетарской взаимопомощью, как их старшие товарищи. Активная социальная политика помогала нацистам дисциплинировать народ, опекать и контролировать его. В перетягивании рабочих на сторону нацистов, в их лояльности режиму эта политика играла не менее важную роль, чем террор и пропаганда.

Средние слои города и деревни

Наряду с рабочими в поле «социальной заботы» нацистов находились и представители среднего класса — мелкие собственники и служащие, крестьянство, интеллигенция — те, кто составлял массовую базу нацистского движения. Среди них было особенно много членов партии и штурмовых отрядов, а влияние национал-социализма было сильным в этих слоях еще до его прихода к власти.

Унификация организаций служащих и ремесленников была проведена достаточно быстро и основательно. «Арийский» пункт в законе о служащих создавал дополнительные места для «фольксгеноссен» и в государственной бюрократической машине, и в образовательных учреждениях. «Аризация» мелкой и средней собственности пополняла карманы не только крупных промышленников, но и владельцев ремесленных мастерских и магазинов. Представительство среднего сословия было включено в структуры Трудового фронта и пользовалось его социальными благами.

С развертыванием военного производства программные заявления нацистов о защите «маленького» человека от давления крупной индустрии пришли в противоречие с интенсивной подготовкой к войне. Многие ремесленные предприятия были ликвидированы как «нерентабельные». Их материальные и людские ресурсы поступали в распоряжение крупных военных предприятий. Если же речь шла о «еврейских» мастерских, то нацисты их безоговорочно отнимали, а владельцев изгоняли. Но все же «арийские» ремесленные мастерские, которые экономически были способны служить нуждам военного производства, сохранялись и поддерживались. Во время войны прибыли от государственных заказов получали не только владельцы крупных заводов, но и мелкие предприятия.

В политике по отношению к крестьянам нацисты делали ставку на поддержку крупного крестьянского хозяйства, регулирование цен и производства сельхозпродукции. С этой целью в феврале 1933 г. под руководством «фюрера» крестьян Рихарда Дарре было создано «Имперское продовольственное сословие». Оно объединило всех крестьян и стало частью провозглашаемого нацистами «народного сообщества». В середине 1930-х гг. численность «сословия» составляла 17 млн человек. Все продукты питания — от зерновых, мяса, рыбы до маргарина и масла — состояли на учете у «Продовольственного сословия».

В политике нацистов по отношению к земледельцу наиболее ярко проявились расистские воззрения на крестьян, как «хранителей арийской крови». 29 сентября 1933 г. был принят закон «О наследственных дворах». Согласно ему, «почетное» право именоваться «крестьянскими» могли иметь только хозяйства размером от 7,5 до 125 га с подтверждением владельцем своего арийского происхождения. Такие хозяйства не могли продаваться, а при передаче по наследству — делиться. Именно с таких дворов прежде всего списывались долги.

К 1939 г. было создано 689,7 тыс. «наследственных дворов», что составило 21,6 % от всех хозяйств. Им запрещалось обременять себя долгами и ипотекой, но в то же время это тормозило приток в хозяйства капиталовложений, затрудняло их модернизацию и рационализацию. Главными поставщиками продукции оказались мелкие и средние хозяйства.

Благодаря государственному планированию и регулированию сельскохозяйственное производство существенно поднялось. Немало способствовала этому неустанная мобилизационная деятельность органов «продовольственного сословия». Год за годом они вели «битву за урожай» и искали средства для восполнения недостатка рабочих рук и капиталов для сельского хозяйства.

Вопрос об улучшении положения крестьянства был очень важным для политического руководства. По мере рассасывания безработицы, нацисты концентрировали энергию на ускорении вооружений и самообеспечении страны продовольствием. Повышение производства сельскохозяйственной продукции было решающей предпосылкой этого курса. Обеспечение населения собственным продовольствием выросло за период с 1928 по 1938 гг. на 15 %. Но продукты оставались дорогими по сравнению с европейскими странами. Следствием всего этого был минимальный уровень обеспечения населения такими продуктами как сало, мясо и растительное масло. Стандарт жизни сельского населения оставался по-прежнему ниже средней черты. Наблюдался отток населения из деревни.

Недостатки в сельском хозяйстве нацисты пытались сгладить активной социальной работой в деревне. Молодежные организации занимались преобразованием хозяйств, облагораживанием ландшафта. Студенты-медики изучали здоровье местного населения с точки зрения расово-биологического потенциала, вели статистику рождаемости и т. п. Девушки из БДМ помогали в ведении домашнего хозяйства в крестьянских семьях. Посредством практической работы с населением в духе идеологии «крови и почвы» сама молодежь становилась объектом воспитания в этом же духе.

Что касается других аспектов жизни «народного сообщества», то нацисты пытались подчинить своему влиянию школу и родительский дом. Там особенно сильным было значение «Гитлерюгенд» и нацистских женских организаций.

Школьное образование при нацизме представляло собой смесь традиционных черт образования и «революционно-идеологических» притязаний нацистов. Школьная политика полностью перешла под контроль министерства образования. Все учителя, которые недооценивали политические или «расовые» основы образования, были отправлены в отставку. Почти всех оставшихся объединили в «Национал-социалистический союз учителей». Одновременно были введены новые учебные планы, написаны учебники с новыми толкованиями прежде всего в области немецкого языка, истории и биологии, которые были «преобразованы» в свете мировоззрения нацистов. Больше внимания стало уделяться спортивному воспитанию.

Но полностью «нацифицировать» школу не удалось. Как и прежде, в ней изучали классические языки и литературу, а физику и химию преподавали по старым планам. По этой причине были созданы специальные «нацистские школы», чтобы, по крайней мере, ограниченный круг молодых людей можно было полностью воспитать в духе Третьего рейха. «Национал-политические воспитательные заведения» («Напола») под сильным партийным влиянием стали альтернативой «старым» учебным заведениям и должны были воспитать будущую военную и управленческую элиту. Как подготовительная школа для воспитания будущего поколения «фюреров» действовали так называемые «школы Адольфа Гитлера», которые в своих учебных планах полностью следовали предписаниям нацистской идеологии.

Учащихся для этих школ тщательно подбирали с точки зрения политической благонадежности. При этом социальное происхождение ребят не играло особой роли. Главное, чтобы у них были задатки «фюрерства» и «арийское происхождение». Тем не менее в этих школах был необычайно высок процент детей из буржуазных семей. Это говорило о достаточно серьезном авторитете школьных инноваций нацистов среди богатых слоев общества. Но серьезного влияния на образование нацистские школы не имели. Их было немного: к концу войны насчитывалось 35 школ «Напола» и 12 «школ Адольфа Гитлера». Провозглашенная Гитлером «революция воспитания» по разным причинам не состоялась.

Подобным образом складывалось дело и в высшей школе. «Национал-социалистический союз студентов» развил бурную деятельность по привлечению студенческой молодежи на сторону новой власти. Активисты Союза участвовали в сожжении книг, способствовали изгнанию из университетов неугодных преподавателей и оказывали массированное давление на всех независимо организованных студентов. Последние готовы были поддержать новые власти, но некоторые организации были против требований освободиться от своих товарищей — «не арийцев».

Попытка унифицировать разнообразную студенческую жизнь не вызывала особенного энтузиазма у студентов и заставляла многих из них соблюдать дистанцию по отношению к Союзу. Они избегали политических мероприятий и приспособлялись к требованиям режима настолько, насколько было необходимо.

Влияние нацистской власти на университеты было негативным. Университеты и их подразделения лишились автономии. Ректоры назначались и были подотчетны министру образования. Они провозглашались «фюрерами» своих вузов. Нацисты проводили линию на «дисциплинирование» научной и учебной деятельности, которое они понимали как верность политической линии национал-социализма.

В связи с пропагандой трудового воспитания, принижения роли высшего образования, снизилось количество студентов. Если в разгар кризиса, в летнем семестре 1931 г. число студентов составляло 138 тыс. человек, то к лету 1939 г., несмотря на экономический рост, оно снизилось почти наполовину. Особенно резко упало число студенток, в связи со специфической оценкой роли женщины нацистами. Между 1933 и 1939 гг. квота для поступления девушек в университеты и технические высшие школы уменьшилась с 18,2 до 14,1 %. Уменьшение числа студенчества давало дополнительные возможности увольнения в отставку неугодных профессоров и доцентов.

В университетах волной отставок и увольнений было затронуто приблизительно 20% преподавателей, другие вузы (технические высшие школы и др.) были затронуты меньше. Университеты относительно либеральной направленности (Берлин, Франкфурт) потеряли до одной трети преподавательского состава. Вузы консервативной направленности (например, университет в Тюбингене) почти не были затронуты гонениями. Только в редких случаях ученые и преподаватели вузов поддерживали коллег, которым угрожала отставка, большинство же выказали готовность к сотрудничеству с нацистским режимом.

Среди ученых, которые покинули Германию и Австрию (по разным данным — от 2 до 3 тыс.), было 24 лауреата Нобелевской премии, что, несомненно, сказалось на уровне развития науки и преподавания в высшей школе. Такие институты с мировым именем, как Физический институт в Берлине, или Физико-математический институт университета Геттинген потеряли большую часть своего персонала.

Развитие науки в разных отраслях было неравномерным. В сфере гуманитарного знания оно оказалось наиболее затронутым националистическим и милитаристским духом, особенно это относилось к истории и филологии и отрицательно сказалось на развитии этих дисциплин. Правда, в области философии наблюдалось некоторое продвижение вперед, в частности, в сфере развития экзистенциалистского направления (Мартин Хайдеггер, 1889-1976). И то только потому, что это течение формировалось под влиянием «философии жизни» XIX в., а культ поклонения одному из ее родоначальников — Фридриху Ницше — достиг в Третьем рейхе невиданных высот.

В сфере прикладного знания наука и техника развивались быстрыми темпами, так как они были тесно связаны с подготовкой к войне. В связи с развитием здравоохранения и спорта, определенное развитие получили медицина, биология и генетика. Но достижениям в этой области был нанесен огромный урон в морально-нравственном плане, так как часть врачей и биологов медицинских учреждений оказались замешанными в преступных опытах над заключенными, в эвтаназии и других злодеяниях нацистов.

Национал-социалисты пытались создать собственные научные и учебные заведения (высшая школа НСДАП, «Научные академии национал-социалистического союза доцентов» в университетах Гиссена, Геттингена, Киля и Тюбингена). Но они не составили серьезной конкуренции традиционным академиям наук в Берлине, Геттингене, Лейпциге, Мюнхене и Гейдельберге.

Провозглашенное нацистами «народное сообщество» выбросило из своей среды людей, «неполноценных» в расово-политическом отношении, но это не привело к его однородности. Оно не устранило и не могло устранить глубоких различий между классами, между богатыми и бедными. Особенно ярко это проявилось во время войны, когда трудящиеся несли основное бремя военных будней, а в отношении «неполноценных» дело дошло до массовых убийств.

Тем не менее, в ходе создания «народного сообщества» были сделаны шаги по пути создания общества «среднего класса» — тенденции, наметившейся в странах Запада в целом и набравшей темпы после Второй мировой войны. Подъем экономики, активная социальная политика в отношении «фольксгенносен» ослепили и подкупили большинство немцев. Это, а также постоянная угроза террора, помогло им смириться с режимом и тяготами последующей войны.

Рейхсвер (вермахт) и нацистский режим

Гитлер уделял большое внимание завоеванию на свою сторону руководства армейского корпуса и, как нигде, был осторожен во взаимоотношениях с рейхсвером. Без сильной армии были невозможны ни консолидация режима, ни выполнение экспансионистских планов. Во многих своих выступлениях Гитлер не раз подчеркивал, что рейхсвер, наряду с нацистской партией, является «второй несущей колонной» государства.

Усилия правительства и самого Гитлера в 1930-е г. были направлены на сохранение традиций рейхсвера. Свое влияние на него они распространяли осторожно. Первичное недоверие армейской элиты к новому нацистскому режиму было преодолено в ходе событий 1933-1934 гг., когда армейская верхушка убедилась в стремлении Гитлера установить с ней хорошие отношения.

Военный министр Вернер фон Бломберг активно поддерживал и продвигал в военную среду гитлеровские планы по восстановлению и развитию военной мощи Германии. Армейское руководство с удовлетворением восприняло первые шаги нацистского правительства по ревизии Версальской системы. Оно одобрило переименование рейхсвера в вермахт. Закон 1935 г. восстановил всеобщую воинскую повинность. Весной того же года была принята новая структура вооруженных сил Германии, согласно которой вермахт подразделялся на три рода войск: сухопутную армию, флот и военно-воздушные силы. В сухопутных частях воссоздавался Генеральный штаб.

Это создавало блестящие возможности для быстрой карьеры, когда майоры рейхсвера за пару лет становились генералами вермахта. Офицерский корпус практически не препятствовал «аризации» армии. Он, не колеблясь, присягнул на верность лично Гитлеру как главе государства и главнокомандующему вооруженных сил. Впоследствии это обстоятельство серьезно мешало образованию широкой военной оппозиции Гитлеру.

Правда, осенью 1937 г. появилась первая трещина в отношениях руководства вермахта и нацистского правительства. На одном из совещаний с Гитлером часть армейской верхушки во главе с военным министром Бломбергом и начальником генштаба Вернером фон Фричем (1880-1939), а также генералы Людвиг Бек (1880-1944) и Эреин фон Вицлебен (1881-1944) выразили сомнение в успехе планируемой Гитлером военной кампании против Чехословакии. Они опасались военных трудностей и жесткой реакции со стороны западных держав на оккупацию этой страны. Гитлер расценил их позицию как недоверие к его внешнеполитическим планам, что дало ему повод отправить сначала Бломберга, а затем и Фрича в отставку. Нацисты прибегли при этом к грязным методам их компрометации.

Генералитет практически никак не отреагировал на это (за исключением Бека), что дополнительно укрепило позиции нацистов в вермахте. В командовании армии была проведена реорганизация. Отдел вермахта при военном министерстве указом от 4 февраля 1938 г. был преобразован в Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ). Начальником его штаба стал генерал Вильгельм Кейтель (1882-1946). Сухопутные силы возглавил генерал Вальтер фон Браухич (1881-1948). Они были известны как офицеры, беспрекословно послушные Гитлеру. Сам Гитлер становится Верховным главнокомандующим. Нацистскому руководству, таким образом, удалось действительно превратить вермахт в одну из главных «несущих колонн» Третьего рейха.

«Кризис Бломберга-Фрича», как он именуется в историографии нацизма, стал отправной точкой, с одной стороны, вовлечения вермахта в последующие военные и бесчеловечные преступления нацистского режима; с другой стороны, он положил начало формированию в части военных и бюрократических кругов Германии оппозиции нацистскому режиму и разработке ею планов отстранения Гитлера от власти.

Национал-социализм и церковь

В 1933 г. около 63 % населения Германии принадлежали к евангелической церкви, а 32,5 % — к католической, и нацисты вынуждены были считаться с этим фактом. В 24 пункте программы НСДАП было записано, что партия стоит на почве «положительного христианства» и борется только против «еврейско-материалистического духа внутри нас и вне нас».

Церковь обеих конфессий исторически принадлежала к большим общественным группам, которые номинально противостояли в Германии авторитарным или тоталитарным амбициям, будь то при Бисмарке или при Гитлере. Но некоторые идеи нацистов были созвучны идеям церковных иерархов: приверженность делу «национального возрождения» и сильного государства, «народного сообщества» и др.

Среди руководителей нацистской партии были и обыкновенные христиане, и религиозные мистики, и сторонники эзотеризма, и атеисты. Но независимо от степени религиозности, существовала несомненная неприязнь к католическому клиру с его пышными обрядами и строгой иерархией, с его влиянием на общественную и политическую жизнь. Не последнюю роль в этой неприязни сыграл и тот факт, что нацисты сами во многом хотели быть похожими на католическую церковь и безраздельно владеть душами людей.

Как и все другие политические силы, конфессии недооценили силу гитлеровского движения, а в 1933 г. поддались иллюзии найти приемлемую форму сосуществования с режимом. Наивысшими пунктами сближения между ними были: капитуляция евангелистов перед нацистами на конференции епископов в Фульде 28 марта 1933 г., а также заключение Конкордата между Берлином и Ватиканом 20 июля 1933 г.

Нацистское «Движение штурмовиков Иисуса Христа», возникшее еще в 1932 г., провозгласило образование собственной церкви под названием «Немецкие христиане» и стремилось приспособить церковь к задачам режима. Церковь «Немецких христиан» возглавил войсковой пастор Людвиг Мюллер (1883-1945) — доверенное лицо Гитлера. Он пытался навязать политику «Немецких христиан» обеим традиционным конфессиям, переманить к себе их паству. Они же стремились сохранить свою автономию и противодействовали этому.

«Гражданский мир» между церковью и режимом длился недолго. Уже летом 1933 г. появились разногласия в связи с некоторыми требования «немецких христиан», например, установить в алтаре портрет Гитлера, по-новому толковать Священное Писание и т. п. При этом обе церкви избегали принципиальной оппозиции власти, а лишь выступали, по их утверждению, против радикального атеизма.

Серьезный конфликт разразился внутри евангелических церквей, когда на выборах синода 27 сентября 1933 г. имперским епископом был избран глава «Немецких христиан» Мюллер. Кроме того, евангелический молодежный союз был присоединен к «Гитлерюгенд». Эти действия натолкнулись на жесткое сопротивление только со стороны «Союза евангелических пасторов» во главе с Мартином Нинёллерон (1892-1984). Под руководством «союза» повсюду образовывались общества «Исповедания», которые подтверждали свою приверженность Священному Писанию и документам Реформации, открыто осуждали радикализм нацистской церкви «Немецких христиан».