РАБОТА С МЕТАФОРОЙ В ПСИХОТЕРАПИИ

Дата добавления: 2014-09-05 | Просмотров: 1569

Большинство психотерапевтических направлений актив-

но используют метафору как средство воздействия на кли-

ента. Метафорическая коммуникация (общение посредст-

вом метафор) занимает видное место в гештальт-терапии,

НЛП, гуманистически и экзистенциально ориентированных

подходах, эриксонианстве. Во многих видах психотерапии

метафора выполняет роль методологической основы, фор-

мируя систему основных понятий. Примерами таких систе-

мообразующих метафор являются либидо и катексис в пси-

хоанализе, персона, анимус, тень и самость в юнгианстве,

панцирь (броня) и оргон в телесной терапии, якорь в НЛП,

перинатальная матрица в трансперсональной терапии

Ст.Грофа. Психотерапевтический дискурс метафоричен в

принципе, в самой своей основе, это сближает его с поэ-

зией и художественной прозой. И хотя метафоры в психо-

терапии используются давно, специальных исследований

их роли и значения в этом виде человеческой деятельности

почти нет. Чего не скажешь о других отраслях гуманитар-

ного знания.

Интерес к метафоре объясняется универсальностью

данного феномена культуры и языка: метафора - это и

нания и мысли, и средство коммуникации, и художествен-

ный образ. Метафору можно обнаружить в психотерапев-

тической беседе и в диалоге пилота с авиадиспетчером, в

эзотерическом ритуале и языке программирования, в ли-

рической поэме и статье по квантовой механике. Широкое

распространение метафор связано с особенностями чело-

веческой психики, в частности, с нейродинамическими ме-

ханизмами обработки информации в коре больших полуша-

рий мозга. Хотя сенсорная информация поступает в систе-

му психики в различных формах, определяемых модаль-

ностью (качеством) восприятия - зрительной, слуховой,

тактильной и т.п.-в процессе использования, переработки

и хранения она приобретает единую природу. Метафора же

есть то, что лучше всего соединяет и связывает несопоста-

вимые, несоизмеримые аспекты реальности.

В языкознании метафорой называют оборот речи, при

котором какой-либо предмет называют именем другого

предмета или явления: глаза - звезды, озеро - сапфир,

стройная девушка -ива. При этом в метафорическом вы-

ражении сравнение и отрицание существуют одновременно

("глаза как звезды, но не звезды"). Метафора может апел-

лировать к воображению (такие экспрессивные метафоры

называют эпифорами) или к интуиции (это диафоры). На-

пример, большинство юнгианских метафор (самость, энан-

тиодромия, уроборос, теменос) - классические диафоры,

в то время как "залипание либидо" или "схлопывание геш-

тальта" являются эпифорами. Кроме того, выделяют когни-

тивные, номинативные и образные метафоры - в зависи-

мости от того, что лежит в основе переноса значения. В

первом случае это знания или представления (совесть -

"когтистый зверь"), во втором-имена или названия ("тупой

нож", "тупая боль", "тупой студент"), в третьем - образ

("любовь - звезда, падучая звезда: пока горит - светло,

сгорает - жутко").

Широкое использование метафор в обычной речи обус-

ловлено особенностями человеческого мышления и миро-

восприятия. Фридрих Ницше полагал, что человеческое

познание насквозь метафорично, "устроено" по эстетичес-

кому принципу, а его результаты, будучи продуктом худо-

жественного творчества, неверифицируемы (не поддаются

проверке). Эрнст Кассирер считал, что мышление может

быть как метафорическим (мифо-поэтическим), так и дис-

курсивно-логическим. Последнее ориентировано на поиск

различий между явлениями реальности и классами объек-

тов, его цель - "превратить рапсодию ощущений в свод

законов"(8, с. 13). А метафорическое освоение мира сводит

все многообразие явлений в единый фокус, в точку, ибо

метафора отвечает способности человека улавливать и со-

здавать сходство между самыми разными вещами и собы-

тиями. Ощущение подобия, единообразия и родства - это

фундаментальная интенция человеческого сознания, при

этом мышление и язык не столько улавливают сходство,

сколько создают его. Иными словами, метафора есть уни-

версальное средство познания и обобщения мира. Мы ис-

пользуем метафору для того, чтобы обозначить и объяснить

подобие, которое почти что равно знанию - часто, объяс-

няя сложные вещи, мы просто говорим, на что они похожи.

Метафора необходима для понимания, поэтому она так

часто фигурирует в человеческом общении.

В метафорической коммуникации много соблазнов, но

есть и опасности. Главная из них заключается в буквальном

понимании того, что выражено на метафорическом уровне.

Любой автор или лектор не раз сталкивался с тем, как не-

верно, буквалистически плоско воспроизводят и трактуют

читатели и слушатели самые тонкие и любовно сконструи-

рованные метафоры (особенно в научной речи). Но ведь не

лишать же из-за этого метафоры академический дискурс!

Очень точно сказал об этом С.С.Аверинцев:

Неясно в принципе, как обеспечить адекватное понима-

ние метафор, этих рабочих гипотез воображения, не вводя

малых сих в соблазн... Что делают из книг читатели, при-

нимающие рабочие метафоры за совершенно буквально

сформулированную истину в последней инстанции? Ведь

это несчастье. Что тут можно сделать, кроме как молиться,

чтобы Небо умудрило того читателя, до которого изолиро-

ванные формулировки доходят сами по себе - вне контекста,

вне интонации, вне связного метафорического замысла, на-

конец, вне перипетий внутреннего спора пишущего с самим

собой? Когда такие читатели сердятся и требуют автора к

ответу, это еще не самое страшное. Куда страшнее, когда

они автору беззаветно верят - верят тому, что сами сумели

у него вычитать по своим способностям и потребностям.

Тогда примеряешь к себе евангельскую угрозу: "Горе тому

человеку, через которого соблазн приходит" (1, с.11 ).

Использование метафор в психотерапии имеет множес-

тво оснований, которые коренятся в ее семиотической при-

роде. Н.Д.Арутюнова (8) перечисляет следующие свойства

метафоры: слияние в ней образа и смысла; контраст с обы-

денным называнием или обозначением сущности предме-

та; категориальный сдвиг; актуализация случайных связей

(ассоциаций, коннотативных значений и смыслов); несво-

димость к буквальному перефразированию; синтетичность

и размытость, диффузность значения: допущение различ-

ных интерпретаций, отсутствие или необязательность мо-

тивации; апелляция к воображению или интуиции, а не к

знанию и логике; выбор кратчайшего пути к сущности объ-

екта. Все эти характеристики находят применение в той

спонтанной, почти неуловимой и одновременно целесооб-

разной игре личностных смыслов и значений, которая и со-

ставляет динамику психотерапевтического процесса.

Для иллюстрации я хочу использовать пример из старин-

ной исландской "Саги о Гуннлауге Змеином Языке". Психо-

терапия, как и метафора -древнее явление человеческой

культуры, и основные черты метафорической коммуника-

ции мало изменились за тысячу лет-срок, который прошел

с того времени, как безымянный норвежский скальд выпол-

нил описанную ниже терапевтическую работу. Метафори-

ческое изображение сложной жизненной ситуации выбора,

предстоящего небогатому землевладельцу Торстейну, вы-

глядит следующим образом:

Мне снилось, что я был у себя в Городище, у дверей

дома. Я посмотрел вверх на небо и увидел на коньке крыши

очень красивую лебедь, и это была моя лебедь, и она ка-

залась мне милой. Затем я увидел, что с гор летит большой

орел. Он прилетел сюда, сел рядом с лебедью и стал нежно

клекотать ей. Лебеди это, по-видимому, нравилось. У орла

были черные глаза и железные когти. Вид у него был во-

инственный. Вскоре я заметил, что другая птица летит с

юга. Это был тоже большой орел. Он прилетел сюда, в

Городище, сел на конек крыши рядом с лебедью и стал

ухаживать за ней. Затем мне показалось, что тот орел, ко-

торый прилетел раньше, очень рассердился на то, что при-

летел другой, и они бились жестоко и долго, и тогда я уви-

дел, что они исходят кровью. Их битва окончилась тем, что

оба они свалились с конька крыши мертвые, каждый в свою

сторону. Лебедь же осталась сидеть очень унылая и печаль-

чая (4, G.502).

Метафора битвы орлов за лебедь описывает возможные

последствия рождения у Торстейна красивой дочери. На-

лицо категориальный сдвиг, порожденный слиянием образа

и смысла (Хельга Красавица - лебедь, ее женихи Гуннлауг

и Храфн - орлы, схватывающиеся в смертельной битве),

нетривиальная таксономия (люди - птицы), апелляция к во-

ображению (ситуация описана как сновидение Торстейна),

богатство ассоциаций и коннотативных смыслов, неодноз-

начность их интерпретации и произвольность мотивировки

действий. Наконец, решение принятое Торстейном после

того, как скальд объяснил ему истоки метафорической кар-

тины сна, показывает, что посредством метафоры действи-

тельно достигается выбор кратчайшего пути к пониманию

сущности объекта: отец велит бросить новорожденную дочь

в лесу, чтобы она не стала в будущем источником горя и

смертей. С точки зрения современной морали это ужасный

поступок, но в средневековой Исландии он вписывался в

рамки нормы и выглядел как конструктивное решение,

дальновидное и мудрое. Разумеется, как и положено в саге

(сказке, легенде, мифе), Хельга осталась жива и выросла

красавицей, не уйдя из плена заранее предопределенной

горестной судьбы.

В психотерапии метафора - одно из основных средств

структурирования опыта. Как правило, клиент, говоря о

своей проблеме, описывает множество разрозненных впе-

чатлений, чувств, фактов, оценок и выводов, так что разо-

браться в предлагаемом наборе нелегко. Сильное желание

выразить сложность и многоаспектность жизненной ситуа-

ции часто превращает рассказ в бессвязную путаницу со

множеством ненужных повторений. Метафора же представ-

ляет собой словесную формулировку реальности во всем

ее многообразии, воспринимаемом как сложная, но упоря-

доченная совокупность свойств. Так, на одном из сеансов

клиентка долго и сбивчиво объясняла свои отношения с

двумя мужчинами, каждый из которых был ей по-своему

дорог. Она описывала их внешность, личностные черты, мо-

тивы поведения и формы социальных взаимодействий, и

было понятно, что сложности выбора во многом обуслов-

лены хаотичностью ее восприятия. Терапевт предложил ей

метафору (автомобиль), и с помощью такого образного

сравнения клиентка четко сформулировала свои трудности:

Т: Попробуйте рассказать о них, как если бы это были

машины двух разных марок.

К: О, первый - это красивая спортивная машина, новая,

дорогая и элегантная. Ею очень легко управлять, она хоро-

шо слушается руля, можно мчаться на большой скорости.

В салоне - современный роскошный дизайн. Одним сло-

вом, мечта. Но у меня никогда не будет такого автомобиля,

он чужой. Он для меня слишком шикарный.

Т: А второй?

К: Это такой добротный пикап, что ли. Отечественный,

не иномарка. Надежный, вместительный, удобный. Но шика

в нем никакого. Я хорошо представляю, что у меня может

быть такая машина. Конечно, это лучше, чем ходить пеш-

ком.

Т: У Вас нет денег на иномарку?

К: Да. И дело не только в этом. Я ведь не кинозвезда, и

пикап мне подходит гораздо больше. Он - то, что мне пол-

агается. Не стоит тешить себя иллюзиями, что ворованная

иномарка - действительно моя.

Метафорическая коммуникация облегчает самораскры-

тие, общение на символическом уровне, через метафору,

способствует утверждению индивидуальности. Как пишет

Э.Джордан, "метафора есть вербальная структура, которая

в силу своей формы утверждает реальность объекта. Это

утверждение, посредством которого комплекс реальных ка-

честв становится индивидом или утверждает свою сущ-

ность. Форма здесь, как и везде, представляет собой сис-

тему взаимосвязанных признаков, которая превращает со-

вокупность своих элементов в гармоничное целое. Это це-

лое и есть объект, существование которого утверждает ме-

тафора"(цит. по 8, с.91). В психотерапии метафора может

утверждать реальность того уровня индивидуальности, ко-

торый покамест представлен лишь потенциально.

Часто метафора помогает клиенту опробовать и утвер-

дить варианты желаемого будущего. Приведенный ниже

пример показывает, как решение, найденное на метафори-

ческом уровне, входит в систему личностных смыслов кли-

ентки (назову ее Юлей Б.), изменяет ее ценностные ориен-

тации. В описанном случае не было выраженного запроса,

в ходе терапии обсуждались проблемы оценочности вос-

приятия. Работа проводилась на учебном занятии, целью

которого было овладение приемами метафорической ком-

муникации в процессе использования терапевтических ис-

торий. Студентам предлагались названия специально по-

добранных историй, они выбирали понравившееся и рабо-

тали с историей индивидуально.

Т: Итак, Вы выбрали "Историю о девушке, которая при-

тянула корабль за нить". Думаю, это не случайно, и в на-

звании есть нечто, на что откликнулось Ваше бессознатель-

ное и помогло сделать выбор. Слушайте свою историю:

Жил в Ирландии человек, которого звали Браном. Наску-

чило ему однажды хозяйничать у себя в усадьбе, и он купил

корабль и решил отправиться в плавание. С собою Бран взял

десятерых спутников, а корабль его звался Эллиди - "Конь

ветра". В плавании Бран и его товарищи видели множество

чудес - зачарованные острова, прекрасных дев-русалок,

увидели однажды и морского бога Маннаана, который правил

белоснежной упряжкой морских коней. Но всего чудесней

был остров, на который выбросило их корабль после сильного

шторма.

Были на этом острове зеленые луга, и прозрачные ручьи,

и могучие деревья, но красивее всего был дворец, стояв-

ший в центре острова. Когда Бран со своими спутниками

подошли к этому дворцу, оттуда вышла прекрасная девуш-

ка в сопровождении десяти подруг. Она была одета как

королева, и у нее были золотые волосы. Девушка взяла

Брана за руку и ввела в пиршественный зал, где уже стояли

накрытые столы и пышно убранные ложа.

Десять дней наслаждались они беззаботной жизнью на

этом острове, а потом Бран сказал, что нужно плыть даль-

ше. С неохотой взошли спутники Брана на свой корабль, и

тут на берегу появилась девушка, хозяйка дворца. Она бро-

сила Брану какой-то предмет, тот поймал его - это ока-

зался клубок ниток. Клубок словно приклеился к ладони

Брана, а девушка потянула за конец нити, который был у

нее в руке, и корабль ткнулся в берег. Как ни гребли мат-

росы, корабль все не мог отчалить от берега. Что было

дальше?

Юля: Бран схватил меч и разрубил нить, после этого

корабль смог отплыть от берега. Но тут поднялась сильная

буря, корабль так и швыряло о скалы. В конце концов ко-

рабль разбился, и Брана выбросило на какой-то безлюдный

берег. Когда он пришел в себя, оказалось, что волшебный

клубок по-прежнему у него в кармане. Бран взглянул на

него и увидел, что клубок-багрового цвета, и как бы пуль-

сирует, как живой.

Т: Что же это за клубок такой?

Юля: Это злое колдовство той женщины. Она хотела с

его помощью погубить Брана.

Т: За что?

Юля: Ну, за то, что он уплыл с острова. Она была злой

колдуньей и не хотела его отпускать. Она и бурю наслала.

Т: Ей было грустно, что Бран покинул ее?

Юля: Ну да, она хотела отомстить.

Т: Она хотела его вернуть? Может быть, она его полюбила?

Юля: Ей было одиноко на острове.

Т: Все, кто приезжал, подобно Брану, жили там некото-

рое время, а потом бросали ее. Она озлобилась и стала

злой колдуньей.

Юля: Интересно, как Вы это повернули. Колдунья уже и

не злая, а несчастная. Даже хочется ей помочь.

Т: Как же это сделать?

Юля: Бран мог бы попробовать.

Т: Прекрасно. Как это было?

Юля: Бран вернулся на этот остров... Нет, не получается.

Что-то не так.

Т: Почему Бран уехал?

Юля: Он любил свободу и приключения, и не захотел

оставаться там на всем готовом.

Т: Но однажды в своих скитаниях Бран устал и захотел

отдохнуть. И мысли его обратились к гостеприимному ос-

трову и его хозяйке.

Юля: И он вспомнил, как несправедливо обошелся с

ней, как бросил ее, и почувствовал стыд и раскаяние. И он

вернулся на этот остров и попросил у нее прощения. И

сказал, что хочет остаться с ней навсегда.

Т: А королева?

Юля: А королева сказала, что она любит его и рада его

возвращению, но не станет удерживать его насильно, с по-

мощью волшебного клубка, если ему снова захочется пус-

титься в странствия.

Т: А Бран сказал, что он любит ее и больше никогда от

,нее не уедет.

Юля: И они жили долго и умерли в один день.

Это не рядовой случай в отношении легкости, с которой

оказалось возможным добиться изменений, причем весьма

существенных. Юля относится к типу "продвинутых" клиен-

тов, у которых отсутствуют жесткие, ригидные установки,

особенно в отношении собственной правоты. Из терапев-

тического диалога видно, что она готова рассматривать от-

ношения с разных сторон и стремится к эмпатийному по-

ниманию других людей.

Для сравнения приведем пример работы с той же самой

историей (о плавании Брана) девушки с менее развитым

уровнем рефлексии. Клиентка-Лена P., работает учитель-

ницей, имеет непростые отношения с одним из своих кол-

лег. В качестве главного мотива на описанном ниже сеансе

фигурировал интерес к психотерапии и метафорической

коммуникации, однако в ходе работы выявились и другие

проблемы. Рассказ продолжается с того же места, что и в

предыдущем случае.

j Лена: Корабль все не мог отчалить от берега, и Бран со

своими товарищами остался на острове навсегда. Они жи-

1пи там... (Пауза.)

Т: Трудно представить, что плавание Брана на этом за-

кончилось. Он не остался бы на острове, где его пытались

удержать насильно. Он выхватил свой меч и рассек волшеб-

ную нить.

Лена: Нет, это не так было. Можно я немного изменю

концовку?

Т: Конечно. Расскажите сами, как было на самом деле.

Лена: Бран не хотел уплывать с острова. Но внезапно

поднялся сильный ветер и отогнал корабль от берега. Ко-

ролева в самую последнюю минуту успела перебросить

Брану волшебный клубок. Теперь только тонкая нить удер-

живала корабль у острова.

Т: А ветер все крепчал. Разыгрался настоящий шторм.

Еще минута - и тонкая нить порвется, а корабль вдребезги

разобьется о прибрежные скалы.

Лена: Королева знала, что этот штормовой ветер насла-

ли злые, завистливые боги, которые хотели разлучить ее с

Браном. И она решила не сдаваться, бросить вызов судьбе

и выстоять до конца. Она умилостивила морского бога - и

волны улеглись. Она принесла жертву богу ветра, почтила

небесных богов, обратилась за помощью к покровителю

мореходов... И вот уже небо прояснилось, рассеялись тучи

и выглянуло солнце. Корабль спокойно покачивался в уют-

ной бухте.

Т: Но Бран все равно должен был плыть дальше.

Лена; Королева понимала, что ей препятствует неумо-

лимая богиня судьбы. Она уже замахнулась своим безжа-

лостным мечом, стремясь перерубить тонкую нить, связы-

вающую Брана и девушку. И тогда королева отдала судьбе

все свои богатства - дворец, сокровища, роскошную ут-

варь, нарядные платья. "Мне этого мало," - сказала жес-

токая богиня. Тогда королева решила отдать все, что только

возможно. Она принесла в жертву всех своих прислужниц.

Когда-то при рождении добрая фея подарила ей волшебное

ожерелье - залог счастливой и радостной жизни. С тех пор

королева носила его, не снимая. Но она бестрепетно отдала

этот волшебный дар. Наконец, у нее совсем ничего не ос-

талось, она стояла нагая на берегу, и только прекрасные

золотые волосы окутывали ее как плащом. Из своих волос

свила королева крепкую веревку и все-таки удержала ко-

рабль Брана у берега.

Т: Итак, королева отдала все, чтобы удержать корабль

Брана. Лена, а что для Вас волосы?

Лена: Это символ красоты, жизненной силы, женской

привлекательности.

Как видно из данного фрагмента, метафора оказалась

очень подходящей. У клиентки произошла полная проектив-

ная идентификация с образом королевы острова. Это поз-

волило Лене свободно и очень красочно описать свои же-

лания и эмоциональные потребности. Впечатляет сила же-

лания Лены удержать человека, который ей нравится, тро-

гательно выглядит ее решимость идти на любые жертвы.

Однако такая модель поведения-тупиковый вариант, Лена

не видит, как сильно (хотя совершенно бессознательно) она

посягает на свободу человека, который ей нравится, не по-

нимает, что решение остаться с нею должно быть обоюд-

ным. Терапевт пробует прояснить бессознательные основы

ее истории и показать (на символическом уровне) возмож-

ные последствия соответствующих установок и поведения.

Метафорическая коммуникация позволяет сделать это в

мягкой, щадящей самолюбие девушки форме.

Т: Вы рассказали очень поэтическую историю. Что Вы

Думаете о королеве?

Лена: Она очень любящая, мужественная и понимает,

что ради любви приходится идти на жертвы.

Т: Скажите, а Вы уверены, что Бран сам хотел остаться

на острове?

Лена (после продолжительной паузы): Ну конечно.

Т; Но ведь он хотел странствовать, увидеть мир. Он сам

принял решение уплыть с острова. Зачем королева так

сильно его удерживала?

Лена молчит.

Т: Если бы он любил королеву и хотел остаться на ос-

трове, его не нужно было бы удерживать.

Лена: Ну, он просто не понимал, что она - лучшая из

женщин, именно такая, как ему нужна.

Т: А если бы королева ему объяснила, он бы остался?

Или все-таки насильно мил не будешь?

Лена: Нет, он любил королеву. Это просто боги подняли

бурю и хотели их разлучить.

Т: Почему же Бран сам ничего не делал для того, чтобы

остаться на острове? Королева не пожалела ничего, она

готова было пожертвовать всем, даже чужими жизнями. А

Бран?

Лена: Ну, прислужницы - это просто какие-то жизнен-

ные блага. Королева обладала великой душой и великой

любовью.

Т: Бедный Бран... Его такими веревками прикрутили,

столько жертв ему принесли. Никаких шансов сохранить сво-

боду у него, конечно, не осталось. Так и будет королева его

всю жизнь на веревке водить. Грустная, в общем, история.

Брана жалко.

Лена: А королеву не жалко?

Т; И ее жалко. Умная, храбрая, а простых вещей не по-

нимает. Что любовь-дитя свободы. Что не стоит начинать

отношения с принуждения. Что если Бран горд и самолюбив

(а это вполне возможно), ему вряд ли понравится роль ма-

рионетки на ниточке.

Лена: Да все она понимает. Но как же тогда Брана удер-

жать?

Т: А может, стоит его отпустить? Пусть плавает, увидит

новые земли.

Лена: А если он не вернется?

Т: Значит, так тому и быть.

Лена: Ну нет. Если королева не будет сидеть сложа руки

на своем острове, то она сможет Брана удержать. Она ведь

ничего для этого не пожалела. За счастье надо бороться!

Т: Но ведь счастье - взаимная вещь. И выбор должен

быть взаимным.

Лена: Королева все равно не покорится судьбе. Бран

это тоже поймет со временем.

Т: Надо полагать, что тогда я со временем увижу его в

качестве клиента.

В данном случае, как видим, установки клиентки оста-

лись прежними. Представление о том, что жертвоприноше-

ние по своей сути и цели может оказаться насилием, не

укладывается в ее сознании. Лена упорно отстаивает при-

вычную модель поведения и считает ее единственно воз-

можной. Метафора оформляет представления и чувства

клиентки, но не продвигает ее на новый уровень видения

своей проблемы. Однако нельзя сказать, что работа была

совсем безрезультатной. Клиентка узнала, что существуют

и другие точки зрения на ее жизненную ситуацию и начала

над этим размышлять.

Приведенные примеры демонстрируют интересный и

очень продуктивный методический прием работы с мета-

форой, состоящий в использовании терапевтических исто-

рий. Такие истории, специально подобранные или сочинен-

ные консультантом в ходе сеанса, позволяют придать вза-

имодействию с клиентом системный характер. Ведь хоро-

шая психотерапия всегда избыточна по сравнению с запро-

сом, а умело сконструированная метафора не только "схва-

тывает" суть конкретной проблемы, но оказывает органи-

зующее влияние на систему жизненных смыслов и ценнос-

тных ориентаций клиента.

Использование терапевтических историй основано на так

называемой интеракционистской точке зрения на метафору,

принадлежащей американскому лингвистическому философу

и логику Максу Блэку. Он проводит различие между метафо-

рой сравнения.наз. субстантивная метафора) и метафо-

рой взаимодействия {интерактивная метафора). Блэк рас-

сматривает метафору как межсубъектный феномен, указы-

вая, что метафорическое суждение имеет два различных

субъекта - главный и вспомогательный. Механизм мета-

форы заключается в том, что к главному субъекту прилага-

ется система "ассоциируемых импликаций", связанных со

вспомогательным субъектом. Эти импликации есть не что

иное как общепринятые ассоциации, коннотативные смыс-

лы, задаваемые социокультурным контекстом. Благодаря

этому метафора отбирает, выделяет и организует одни, впол-

не определенные характеристики главного субъекта и остав-

ляет в тени, ненавязчиво устраняет другие его свойства.

Рассмотрим пример известной метафоры "любовь пора-

зила человека как молния" (у Булгакова - еще и как финский

нож). Характеристики вспомогательного субъекта (молния) -

быстрота, стремительность, неотвратимость, блеск и яркость,

светоносность, убийственная сила, невозможность совлада-

ния - переносятся на главный субъект (любовь). Благодаря

этому остается в стороне семантика нежности, избиратель-

ности, мягкости, скрытности, робости, застенчивости, также

связанная с любовью. Перед нами именно любовь-молния, а

не любовь-цветок или, скажем, любовь-птица.

Таким образом, замечает Блэк, происходит сдвиг в зна-

чении слов, и формируется метафорический перенос. Не

существует, однако, четких правил его образования - про-

сто одни метафоры "проходят", а другие нет. В первом слу-

чае образовавшуюся метафору нельзя заменить букваль-

ным переводом (парафразой) без потери когнитивного со-

держания, не говоря уже об остроте, живости и свежести

выражения. Блэк пишет:

Предположим, что мы захотели передать когнитивное

содержание "метафоры взаимодействия" простым языком.

Мы, конечно, с успехом можем назвать некоторое количес-

тво релевантных связей между двумя субъектами (хотя в

силу расширения значения, сопровождающего сдвиге им-

пликационной системе вспомогательного субъекта, нельзя

ожидать слишком многого от буквально парафразы). Но

полученные неметафорические утверждения не обладают

и половиной проясняющей и информирующей силы ориги-

нала (подчеркнуто мною -Н.К.). Буквальная парафраза не-

избежно говорит слишком много, причем с неправильной

эмфазой. Я особенно хочу подчеркнуть, что в данном слу-

чае речь идет о потерях в когнитивном содержании. Недо-

статки буквальной парафразы заключаются не в утомитель-

ном многословии, чрезмерной эксплицитности и дефектах

стиля, а в том, что она лишена того проникновения в суть

вещей, которое свойственно метафоре (8, с. 168-169).

Эффективная работа с метафорой редко возможна без зна-

ния семиотических механизмов ее функционирования, такое

знание обязательно для лингвистически ориентированного

психотерапевта. Приведенный ниже пример иллюстрирует

групповую работу в режиме метафорической коммуникации.

Клиентка - Ира Т., участница обучающего семинара по семио-

тике психотерапевтической деятельности. Предъявленная про-

блема касается ее отношений со старшим братом. Брат много

занимался с Ирой в детстве, все ей показывал и объяснял -

что называется, открывал мир. Клиентка привыкла видеть в нем

опору, образец для подражания, безусловный авторитет.

Время шло, Ирина выросла, стала студенткой, начала

читать психологическую и философскую литературу, раз-

мышлять над своей жизнью. Она почувствовала неудовлет-

воренность отношениями с братом, которую описывает

следующим образом:

К (Клиентка): Понимаете, мне трудно смириться с тем,

что он живет ниже предела своих возможностей. Он опустил-

ся, много времени проводит, лежа на диване у телевизора. В

юности он интересовался массой вещей, а теперь, чувству-

ется, ему ничего не нужно. Я не могу смотреть на это спокой-

но, и при встречах начинаю его "воспитывать", говорить, что

так нельзя. Он понимает мою правоту и пытается уйтиот таких

разговоров - чувствуется, что ему неприятно. В итоге мы

стали почти что враждовать-я не могу не набрасываться на

него с упреками, а он злится и не хочет меня видеть.

Сергей: Проблема заключается в том, что ты хотела бы

помириться, наладить отношения с братом?

К: Нет, это совсем не главное. Я хочу, чтобы он встрях-

нулся, понял, какую жизнь стал вести и покончил с этим

прозябанием. Но я не могу ему помочь, и чем больше ста-

раюсь, тем хуже.

Сергей: Ты никак не можешь принять его таким, как он

есть? Пытаешься улучшить - и не получается?

Ks Ты не понимаешь. Дело не в том, могу ли я его принять

таким, как есть. Если бы это был его предел, его удел, если

хочешь -я бы не стала огорчаться. Но ведь он способен

на большее, чем сейчас.

Annas Ты чувствуешь, что должна помочь своему брату?

К (с раздражением); Не надо мне этих НЛП-ских шту-

чек. В данном случае-да, именно чувствую, что должна.

Это мой брат, я его люблю, в детстве он делал для меня

все. Он помог мне стать человеком, а я должна сидеть и

смотреть, как он деградирует как личность?

Игорь; Как ты думаешь, в чем причины его деградации?

КЇ. Да всего понемногу. Может быть, он устал. Потом эта

его ужасная жена, типичная мещанка. Хотя, с другой сто-

роны, он и не женился бы на такой женщине, если бы не

начал опускаться. А главное - он уже привык жить вот так,

автоматически, не задумываясь над тем, зачем и куда он

идет. -И ему это нравится. А дискомфорт он начинает ощу-

щать, только когда прихожу я и начинаю его "пилить". Вот

что ужасно!

Игорь: Ты ревнуешь к его жене? Точнее, его к жене?

Ks Да нет, просто она ему не подходит. Тянет его вниз.

Будь на ее месте другая - может быть, все складывалось

бы и не так.

Игорь: И все-таки?

К: Я думала над этим. Занималась самопсихоанализом.

Я не ревную его к жене, но я тревожусь из-за того, что он

живет ниже своего потенциала и сердится на меня, когда я

об этом заговариваю. Я не собираюсь указывать ему, на

ком он должен жениться, и не считаю себя главной женщи-

ной в его жизни. Но я не могу стоять и молчать, быть рав-

нодушной к тому, что с ним происходит. Он не был в детстве

равнодушным ко мне.

Лариса: Может быть, твоя проблема несколько шире?

Ты не можешь позволить своим Значимым Другим жить так,

как им хочется? Ты пытаешься контролировать близких?

К: Я не пытаюсь его контролировать, я пытаюсь ему по-

мочь! В конце концов, надо отличать контроль от простых

человеческих чувств. Тебе не кажется, что гештальт иногда

перебирает и подталкивает к равнодушию - "я это я, а ты-

это ты", и все такое прочее? Хорошо, пусть это контроль.

Тогда у меня есть другая проблема - я чувствую себя не-

благодарной и эгоистичной. Давай свой гештальт, и пусть

он освободит меня от чувства любви к брату и желания

помочь ему. Только вряд ли я на это соглашусь.

Ирина говорит очень эмоционально, видно, что она ис-

кренна, и эта проблема для нее мучительна. Вероятно, до-

гадки Ларисы попали в цель, но клиентка гневно отвергает

предложенную интерпретацию и вытекающее из нее на-

правление дальнейшей работы. Можно попробовать про-

двигаться дальше в сторону, обозначенную как "давай свой

гештальт", но очевидно мощное сопротивление. Группа не

решается продолжать, и терапевт выбирает иной путь.

Т: Ира, мне хочется рассказать Вам одну историю. Она

называется "Отшельник и тигр".

Высоко в горах, в безлюдном, глухом месте жил некогда

один отшельник. Он построил из ветвей маленькую хижину

и проводил время в размышлениях и благочестивом слу-

жении Будде. Однажды ночью разразилась страшная гроза,

гремел гром, сверкали молнии, слышался грохот падающих

камней. Отшельник усердно читал сутры, а когда настало

утрой гроза кончилась, он вышел из своей хижины и ос-

мотрелся. Буря сломала несколько деревьев, всюду стояли

громадные лужи воды. И тут отшельник услышал вдалеке

слабый писк. Он прошел дальше по склону и увидел, что

горный обвал разрушил логово тигрицы. Мать, видно, по-

гибла под камнями, а в гнезде лежал и жалобно скулил

маленький, слепой тигренок.

Отшельник был добрым человеком и пожалел малыша.

Он взял его к себе, согрел, накормил. Тигренок стал расти

в хижине отшельника. Через пару лет он вырос и превра-

тился в большого, сильного зверя. Что было дальше?

Клиентка немного задумалась, а потом продолжила рас-

сказ так:

К: Тигренок вырос и стал большим, красивым, пушистым

тигром. Он научился охотиться, это был сильный и могучий

зверь. И вот однажды вышло так, что отшельник с тигром

оказались в пещере, из которой не было выхода - его за-

валило камнями. Прошло два или три дня, тигр проголодал-

ся и съел отшельника. Такие дела...

Группа очень живо и неоднозначно прореагировала на

рассказ Иры. В процессе дальнейшей работы было видно,

что часть ребят также вовлеклись в работу с этой метафо-

рой, определенным образом трансформировав историю об

отшельнике и тигре. На многие вопросы, обращенные к кли-

ентке, члены группы торопились ответить сами, но посте-

пенно из этой сумятицы стали выделяться значимые вещи.

Т: Кто хочет продолжить работу? Кто понял историю,

рассказанную Ириной?

Алла: Почему тигр оказался таким неблагодарным -

съел отшельника, который выкормил его, спас?

Сергей: Такова уж тигриная природа - питаться мясом.

Голод, ничего не поделаешь.

Андрей: Тигр есть тигр - звери не помнят благодеяний.

Так и в жизни случается - помните историю с семьей дрес-

бировщиков, там лев всех разорвал?

Игорь: Отшельнику следовало подумать, стоит ли вскар-

мливать тигра, и чем это может кончиться.

Алла: Выходит, тигр ни в чем не виноват, а виноват от-

шельник?

К: Тигр не хотел есть отшельника. Но что же ему оста-

валось делать? Он же тигр...

Ольга: Подождите, я не поняла - с кем Ира себя ото-

ждествляет: с тигром или с отшельником?

(Крики: "С тигром!", "Со стариком!", "Тигр - это жена

брата". Предложение: "Давайте у нее спросим")

Т; Подождите, подумайте сперва. Вспомните, как Ира тиг-

ра описывала: "красивый, пушистый". Посмотрите на нее.

(Ирина - красивая девушка, ее особо привлекательную

черту составляют длинные пушистые кудрявые волосы, ко-

торые она любит носить распущенными по плечам).

К: Но я вовсе не хочу съесть брата.

Т: А почему тигр съел отшельника? (Клиентка молчит),

Может быть, если бы они не оказались запертыми в пеще-

ре, без выхода, этого бы не случилось?

Игорь: Ну да, тигр бы пошел себе в лес, на охоту и

поймал косулю. Еще и отшельнику бы принес.

Сергей: Конечно, поголодай в пещере... Я бы не уди-

вился, если бы и отшельник тигра скушал. (Постепенно ув-

лекаясь) Отшельник травой питался, диким рисом там. Тем

же и тигра кормил, так что тигр у него вырос слабый, хилый.

Заманил его как-то отшельник в пещеру, и - ам! И нету

бедного тигра, зато есть сытый отшельник.

Т: В запертой пещере отшельнику ли с тигром, тигру ли

с отшельником - несладко.

К: А что же тигру делать?

Ольга: Тигр - он с тиграми должен жить, тигриной жиз-

нью. Опять же тигру тигрица нужна...

Игорь: Вот вырос тигр, поблагодарил отшельника за все

и ушел в лес, к другим тиграм.

КЇ. А как же отшельник? Ему одиноко будет. Он будет по

тигру скучать.

Ольга: Лучше пусть тигр с ним живет и скучает по нор-

мальной тигриной жизни?

Сергей: Или вообще не сможет вернуться к другим тиграм.

Знаете, если дикого зверя подержать дома, а потом отпустить,

у него инстинкты притупляются, и он на воле погибает.

К: Бедный тигр, бедный отшельник.

Марина: О, я придумала! Вырос тигр и говорит отшель-

нику: Я ухожу в лес, к своей родне. Но вот тебе три волоска

из моего хвоста, и если попадешь в беду или заскучаешь

по мне - ты их потри друг о дружку, и я к тебе сразу при-

бегу.

Т: Прекрасный выход! И тигр свободу получил, и отшель-

ник всегда может рассчитывать на его помощь. Ира, что Вы

скажете?

К: Да, и тигр тогда не неблагодарный... (После паузы)

А что тигру делать в ситуации "невостребованности" от-

шельником?

Т: Подождать, пока отшельник позовет. Помощь уместна

лишь когда о ней просят. Тигр ведь не будет сидеть у от-

шельника над душой, правда?

К: Ну, так хорошо, кажется. (Улыбается). Все счастли-

вы - и отшельник, и тигр.

Андрей: Еще бы. Ялично за отшельника рад - каково

ему было жить в хижине со взрослым, хищным зверем, хоть

бы и выкормленным.

Игорь: Самое главное - не попадать им в замкнутую

пещеру. Точно тогда друг на друга набросятся и начнут по-

жирать.

К: Да уж. Теперь я поняла, что лучше им друг друга от-

пустить - и помогать по мере надобности.

Психологическая теория метафоры, в отличие от линг-

вистической, стремится объяснить, какие механизмы поз-

воляют "переносить" значение и смысл с одного фрагмента

опыта на другой, и почему это происходит не произвольно, а

строго определенным образом. Говоря о филогенетически

раннихэтапахразвития мышления исознания, О.М.Фрейден-

берг замечает, что множество форм и качеств объективной

действительности первоначально отражалось системой

сходных образов. "Образ выполнял функцию тождества, -

пишет она.- Система первобытной образности - это сис-

тема восприятия мира в форме равенств и повторений...

Однако в реальности мы не находим одинаковых образов;

мы имеем дело с огромным количеством образов, отличаю-

щихся друг от друга морфологически, при внутреннем тож-

дестве их семантик"(9, с. 51). А метафоры несли функцию

конкретизации образа. Метафора уточняла образ, перево-

дя безличие нерасчлененных представлений на язык отлич-

ных друг от друга фрагментов, частей реальности.

Иными словами, метафора как троп, как специфическая

речевая конструкция - очень позднее образование, пос-

редством которого сознание "делит" значение между раз-

личными языковыми выражениями и сочетаниями слов.

Первоначально же метафора была просто средством офор-

мления образа, придавая морфологическое различие се-

мантически тождественным, однородным представлениям.

Например, еда как непременное условие жизни, была свя-

зана со смертью (поедаемого растения или животного), од-

новременно она была залогом размножения (и, следова-

тельно, воскрешения), и все эти стороны жизни объединя-

лись ритуалом жертвоприношения. Изначальный синкре-

тизм мировосприятия отражался сходством и тождеством

религиозных обрядов и ритуальных действий:

6 самом деле, праздник рождения оказывается празд-

ником еды - это Рождество с его рождественским столом,

уходящим далеко вглубь древности; в свадьбе есть и обряд

хлеба и вина, - вслед за венчанием идет на дому пир или,

во всяком случае, брачная трапеза; смерть и похороны зна-

менуются тем же актом еды и на могиле и дома, но, помимо

этого, существует еще и так называемая трапеза мертвых, то

есть и сам покойник, изображенный на могильных плитах, мыс-

лится едящим и пьющим. Один беглый перечень этих обще-

известных фактов показывает, что акт еды в представлении

древнего человека соединялся с кругом каких-то образов, ко-

торые прибавляли к трапезе как к утолению голода и жажды,

еще и мысль о связи акта еды с моментами рождения, соеди-

нения полов и смерти (9, с. 56).

Итак, "еда", "половой акт" и "смерть" семантически не-

отличимы друг от друга, одно оказывается другим. Семан-

тика каждого из этих явлений заключается в интерпретации,

переносимой на любые моменты жизни. Метафора преоб-

разует онтологические факты в явления социального по-

рядка, а сами понятия оказываются условными. Первобыт-

ные законы семантизации резко отличаются от современ-

ных, главным образом, своей бесконечной удаленностью от

реальности, слабым развитием процессов анализа и син-

теза. Однако сама способность к метафоризации, возни-

кнув в ходе человеческой истории, формирует основы для

универсальных обобщений, которые и выступают залогом

психологического функционирования метафоры в качестве

средства структурирования опыта.

Психологическая действенность, преобразующая сила ме-

тафоры зависит от многих факторов. Общеупотребительные

языковые метафоры ("течение жизни", "цветение юности",

"туманное будущее") редко порождают новые смыслы в ин-

дивидуальном сознании, равно как и клишированные худо-

жественные или научные метафоры, маркирующие опреде-

ленный тип дискурса. В психотерапии смысловые изменения

могут происходить либо при употреблении устойчивых мета-

фор, относящихся к специфике конкретного направления или

школы, либо в процессе создания новых, нетривиальных

средств метафорической образности.

В первом случае терапевт, знакомя клиента с основными

научными метафорами психоанализа, гештальт-подхода

или юнгианства, объясняет, какое содержание стоит за каж-

дым из понятий. После этого клиент пытается соотнести

свой опыт (переживания, мысли, чувства, представления) с

полученными знаниями, как-то иначе его структурировать,

переосмыслить. Скажем, изменчивые настроения, необъ-

яснимые логически и рационально перепады эмоциональ-

ных состояний терапевт называет влиянием анимы и объ-

ясняет клиенту, какова природа воздействия архетипа на

поведение личности. Понимание в этом случае обеспечи-

вается через связи соответствия, причинности и т.п., уста-

навливаемые между научной метафорой и содержанием

индивидуального опыта, а изменение зависит от степени

произвольности регулирования таких связей.

Во втором случае мы имеем дело с творческим процес-

сом смыслопорождения в рамках терапии как собственно

метафорической коммуникации. Его семиотическая сущ-

ность описана Ю.М.Лотманом следующим образом:

Предельной является в данном случае метафора, при-

нципиально новаторская, оцениваемая носителями тради-

ционного смысла как незаконная и оскорбляющая их чув-

ство разума, эта шокирующая метафора - всегда резуль-

тат творческого акта, что не мешает ей в дальнейшем пре-

вратиться в общераспространенную и даже тривиальную.

Этот постоянно действующий процесс "старения" различ-

ных способов смыслопорождения компенсируется, с одной

стороны, введением в оборот новых, прежде запрещенных,

а с другой - омоложением старых, уже забытых смысло-

порождающих структур (6, с. 36).

Создание таких новых, индивидуализированных метафор

есть особая, творческая сторона психотерапевтической дея-

тельности. Удачная метафора "схватывает" опыт клиента во

всей полноте его индивидуальных особенностей, для понима-

ния которых требуется немало времени и специальных усилий.

Одним из интересных приемов здесь может явиться прекрасно

описанная В.П.Рудневым игра в "Китайскую рулетку" (см. 3) -

методическая процедура анализа парасемантики. Основана

она на учете произвольных ассоциаций, которые предлагает

сам клиент, отвечая на вопросы типа: Если бы Вы были (авто-

мобилем, растением, писателем, природным явлением, частью

одежды, животным, музыкальным инструментом, напитком,

зданием, страной, видом спорта), то это был бы:

1. Лендровер-могучий, повышенной проходимости, мощ-

ный, безотказный.

2. Дуб - сильный, мощный, уединенный, большой.

3. Лев Толстой - великий, громадный, народный, сложный.

4. Буран - сильный, холодный, опасный, могучий.

5. Пиджак-мужской, строгий, деловой, темный, солидный.

6. Слон - большой, тяжелый, могучий, неуклюжий.

7. Контрабас - сильный, грубый, солидный, большой.

8. Вода-простая, важная, необходимая, холодная.

9. Небоскреб-огромный, важный, солидный, деловой.

10. Канада-простая, сильная, природная, большая.

11. Биатлон - мужской, сильный, холодный, опасный.

Даже простой подсчет наиболее часто встречающихся

ассоциаций позволяет составить развернутое представле-

ние об индивидуальных особенностях клиента (использован

реальный пример). Метафорическое самоописание получи-

лось достаточно ясным и конкретным. Любой из перечис-

ленных образов может использоваться для метафоричес-

кого обобщения. Игровая природа приема делает его удоб-

ным способом снять напряжение, "раскрепостить" клиента.

"Китайская рулетка", используя в качестве объекта конкрет-

ную личность, в качестве инструмента - отождествление

этой личности с любым другим объектом, представляет

собой метафорический семиозис в чистом виде. Семиоти-

зация индивидуальных свойств осуществляется самим кли-

ентом, что позволяет устранить проекции, почти неизбеж-

ные при использовании коннотативных значений.

Метафорическая коммуникация - очень перспективная

психотерапевтическая техника, ее использование сущест-

венно повышает эффективность деятельности консультан-

та. Однако работа с метафорой имеет и свои издержки.

Одна из главных - уход от реальности, степень которого

контролировать тем труднее, чем изысканнее сама мета-

фора. Возможные трудности (равно как и соблазны) изо-

щренного метафорического семиозиса описаны в Прило-

жении 1 ("Злодейка").

ЛИТЕРАТУРА

1. Аверинцев С.С. Поэты. - М., 1996. - 364 с.

2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. -

416 с.

3. Винни Пух и философия обыденного языка / сост.

В.П.Руднев. - М., 1996. - 221 с.

4. Исландские саги / сост. М.И.Стеблин-Каменский. - М.,

1973.-547 с.

5. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров.- М., 1996. - 464 с.

6. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. - М., 1992. - 272 с.

7. Миллс Д., Кроули Р. Терапевтические метафоры для

детей и "внутреннего ребенка". - М., 1996. - 144 с.

8. Теория метафоры / ред. НДАрупонова. - М" 1990. -512 с.

9. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. - М.,

1997. - 448 с.

Глава 8