ЖИЗНЬ КАК ТЕКСТ: СТРУКТУРАЛИСТСКИЕ ИДЕИ В ПСИХОТЕРАПИИ


Дата добавления: 2014-09-05 | Просмотров: 1511


<== предыдущая страница

 

В гуманитарном знании XX столетия трудно найти пробле-

му, в решение которой структурализм не внес бы своего вкла-

да. Не будет, наверное, преувеличением сказать, что струк-

туралистская трактовка человека и мира как текста, точнее,

суммы текстов отражает новый принцип понимания его при-

роды. Из существа, преобразовавшего мир природных объ-

ектов в сферу вещей культуры, Homo faber - человека рабо-

тающего, он превратился в Homo signum symbolicum - чело-

века, создающего и использующего символы, живущего в ми-

ре знаков, значений и смыслов. Панъязыковая природа со-

знания сводит весь универсум культуры к набору дискурсив-

ных практик, а порождаемые при этом тексты суть коренные

феномены человеческого существования.

Как и любые другие явления человеческой жизни, тексты

существуют не изолированно, они непрерывно пересекают-

ся, усиливают или компенсируют друг друга, а процесс их

создания и функционирования в любом обществе подчинен

правилам и установлениям. Хорошо известно, что говорить

или писать можно не обо всем, не при любых обстоятель-

ствах, наконец, не всякому можно говорить о чем угодно,

Иллюзию о том, что в определенных ситуациях люди гово-

рят "как попало", не сообразуясь с принятыми нормами и

не регулируя свой дискурс, начал рассеивать еще З.Фрейд.

Окончательно развеяли ее структуралисты, в особенности

Ж.Лакан и М.Фуко, показав, насколько сильно общество уп-

равляет речевыми практиками своих членов, а отдельные

личности при этом все равно пытаются сделать текст фор-

мой проявления собственной индивидуальности.

Исторический анализ текстов и дискурсивных практик

был назван Фуко "археологией гуманитарных наук". В ра-

боте "Конструкции в анализе" Фрейд проводит параллель

между работой психолога и археолога, указывая, что оба

они пытаются реконструировать прошлые события по чудом

уцелевшим остаткам, причем психоаналитику гораздо труд-

нее, ибо в его распоряжении находится материал, не про-

сто утраченный (забывание), но специально разрушенный

и деформированный (вытеснение). Лакан прямо говорит о

том, что бессознательное - это часть индивидуального дис-

курса, дополняющая Я до полноты и целостности. Но, помимо

структурного психоанализа, возможны и другие подходы к ис-

следованию и разрешению проблем личности на основе тек-

стов, составляющих порядок дискурса ее жизненного пути.

Между множеством текстов, составляющих переплетение

человеческой жизни, существуют определенные отношения,

природу которых удобно объяснить в рамках предложенной

Ю.Кристевой концепции гено- и фено-текста. Гено-текстом

она называет исходную систему смыслов и значений, усво-

енную индивидом на ранних стадиях развития. Способность

к различению Я и не-Я, субъекта и объекта, позитивных и

негативных сторон существования, лежащая в основе дея-

тельности сознания система бинарных оппозиций, структурно

соответствующая билатеральной симметрии мозговых функ-

ций, формирует гено-текст, находящуюся на предъязыковом

уровне основу семиотической деятельности:

 

То, что мы смогли назвать гено-текстом, охватывает все

семиотические процессы (импульсы, их рас- и сосредото-

ченность), те разрывы, которые они образуют в теле и в

экологической и социальной системе, окружающей орга-

низм (предметную среду, до-эдиповские отношения с ро-

дителями), но также и возникновение символического, ста-

новление объекта и субъекта, образование ядер смысла,

относящееся уже к проблеме категориальности: семанти-

ческим и категориальным полям (цит. по 6, с. 135).

 

Этот гено-текст (примерно соответствующий символичес-

кому у Лакана) лежит в основе всех создаваемых личностью

фено-текстов - устойчивых, подчиняющихся правилам языка,

иерархически организованных семиотических продуктов, учас-

твующих в процессе межличностного взаимодействия и об-

щения. Фено-тексты - это реальные тексты, отдельные

фразы и высказывания, различные типы дискурса, вопло-

щающие определенные намерения субъекта, тогда как гено-

текст есть абстрактный уровень доязыкового, довербаль-

ного функционирования личности.

Беседа клиента с психотерапевтом - один из таких фе-

но-текстов, и его характерной особенностью является бо-

лее тесная, по сравнению с другими текстами, связь с гено-

текстом, ибо "вписанные" в последний невротические про-

блемы являются основной интенцией говорящих субъектов.

При этом фено-текст психотерапевтической беседы отнюдь

не является просто рассказом о жизненных трудностях и

личностных проблемах. Здесь на первом месте саморепре-

зентация - самораскрытие и самопредъявление, деклари-

рование и утверждение индивидуальной системы ценнос-

тей и личностных смыслов, пестрая смесь искренних при-

знаний и психологических защит. Как пишет в "Заметках о

роли языка в учении Фрейда" Э.Бенвенист,

 

субъект пользуется речью и рассказом, чтобы "предста-

вить" себя себе самому таким, каким он хочет видеть себя

сам и побуждает "другого". Его речь - это зов и мольба,

призыв, порой неистовый, обращенный к другому через речь,

в форме которой он отчаянно стремится к самоутверждению,

призыв часто неискренний, с целью придать себе индивиду-

альность в собственных глазах. Самим фактом речи к кому-то

говорящий о себе вводит другого в себя и благодаря этому

постигает себя, сравнивает себя, утверждает себя таким,

каким он стремится быть, и в конце концов создает себе

прошлое ("историзирует себя") посредством рассказанной

истории, неполной или фальсифицированной. Язык здесь,

таким образом, используется как речь, становясь выражени-

ем сиюминутной и трудноуловимой субъективности, которая

неотъемлема от диалога (4, с. 117).

 

Отмеченное многими психотерапевтами единство авто-

ра и текста (клиента и его рассказа о себе и своих пробле-

мах) позволяет строить умозаключения о первом на основе

анализа второго. Однако в психотерапии процедура такого

анализа определяется преимущественно психологически-

ми теориями (строения личности, детерминации поведе-

ния, этиологии невроза и т.п.) и почти никогда не зависит

от самого текста, его лингвистических особенностей, струк-

туры или функций. Между тем структуралистская парадигма

текстового анализа, сформулированная в работах Ж.Деле-

за, Ж.Дерриды, М.Фуко и особенно Р.Барта, открывает ши-

рокие возможности в этом направлении.

Рассказывающий о себе клиент выступает в роли автора.

Согласно М.Фуко, понятие "автор" может соотноситься с

четырьмя основными функциями. Первая-это присвоение

дискурса, который, прежде чем стать "имуществом, вовле-

ченным в кругооборот собственности, был жестом, сопря-

женным с риском" (9, с. 23). Продукт дискурсивной практи-

ки был собственностью, равно как и продукты телесных уси-

лий или социального статуса. Вторая функция - это отчуж-

дение: в создаваемых человеком текстах отчуждались его

характеристики, особенности, желания и взгляды. Третья и

четвертая функции состояли соответственно в анонимности

автора и/или атрибуции ему какого-либо текста. Аноним-

ность автора-характерная особенность Средневековья, в

этот период автор предпочитал указывать не имя, а тради-

цию, к которой он принадлежал, черпая в ней авторитет,

отсутствующий (за немногими исключениями) у отдельной

личности. Атрибуция текста конкретному автору фактически

утверждала определенное единство стиля (письма, по Бар-

ту), позволяла сравнивать и сопоставлять серии текстов,

разобраться в проблеме влияний и заимствований.

В психотерапевтических текстах эти функции имеют свою

специфику. Элементы отчуждения, как правило, доминируют

над присвоением - сама потребность выговорить себя ука-

зывает на желание избыть, устранить из круга непосредст-

венных переживаний те или иные события, факты, чувства.

Тем же обусловлен катартический эффект психотерапевти-

ческой беседы. С другой стороны, упрямое желание клиента

следовать деталям своего рассказа даже после того, как в

беседе обнаруживается его неточность или неадекватность

реальному положению вещей, может быть результатом фун-

кции присвоения. Отчуждение часто связано с анонимностью:

приписывая те или иные аспекты дискурса отдельным фраг-

ментам личности клиента (неконтролируемым аффектам, за-

щитным механизмам, бессознательным комплексам), тера-

певт избавляет его от ответственности, а употребление

специального термина ("проекция анимы", "контрадиктор-

ная замена") и вовсе позволяет клиенту почувствовать себя

частью достойной уважения традиции.

Рассказ клиента, как и любой рассказ вообще, состоит из

повествования, регистрирующего ряд последовательных

действий и событий, и описания людей или объектов, рас-

сматриваемых симультанно, как находящихся в одной и той

же временной точке, не зависящей от времени повествова-

ния. Характер дискурса варьирует от простого пересказа, из-

ложения сути дела до подражания чужой речи, интонациям,

телодвижениям - миметического копирования. Присутствие

мимесиса в рассказе обычно указывает на желание клиента

воспроизвести, процитировать Значимого Другого - как и в

случае литературной или научной цитации это обличает

стремление найти дополнительную поддержку словам, доба-

вочный аргумент в пользу собственной точки зрения.

Исследование структуры создаваемого клиентом текста,

этого "автономного единства внутренних зависимостей" по-

зволяет терапевту увидеть и понять такие стороны личностных

проблем, которые мало доступны обычным приемам сбора

информации - эмпатическому слушанию, сортировке некон-

груэнтностей и т.п. Приведу простой пример.

Клиентка (Марина Л.) пришла на очередной сеанс, как

всегда, недовольной и унылой, и с ходу начала жаловаться

на неудачно проведенный отпуск, состоявший, по ее сло-

вам, из цепи неприятностей различного масштаба. Лицо и

мимика, тембр голоса были полностью конгруэнтны содер-

жанию рассказа:

К: Поехала я отдыхать в Судак, в военный санаторий.

Путевка "горящая", билет пришлось покупать за два дня до

отъезда - естественно, купейный в Крым не достать, из-

мучилась в дороге. Поезд грязный, тащится медленно.

Приехала в Симферополь, а там дождь, ливень ужасный.

И все время почти шли дожди - ни позагорать, ни погулять

в свое удовольствие. Можете себе представить, что такое

на курорте постоянно плохая погода. Прямо разверзлись

хляби небесные.

Т: Но ведь в этом никто не виноват.

 

К: Да, но пришлось буквально сутками сидеть в корпусе.

Соседка - женщина лет пятидесяти, какие у меня с ней

общие интересы? Поговорить не о чем. Правда, были и

другие, более приятные соседи. Но вообще отдыха как та-

кового не получилось. Сплошная скука и дожди.

Т: И никаких развлечений?

К: Ну как же. Одно, по крайней мере, было - у меня из

комнаты украли сумочку. Правда, там ничего особенно

ценного и не было - очки темные, мелочи всякие... Я

даже догадывалась, кто это сделал - была там ужасная

женщина, почти бомж - опустившаяся, оборванная какая-

то. И все время рыскает по корпусу, все ей интересно. Но

ведь кому об этом скажешь?

Т: Мне трудно представить, чтобы за две недели на юге

не случилось ничего хорошего.

К: Ну, в самом конце я съездила в Новый Свет. Говорят,

это одно из самых красивых мест в Крыму. Мне, во всяком

случае, понравилось.

Т: Но в целом с отпуском Вам не повезло?

К: Ну да, наверное, так можно сказать. Но ведь сейчас

и жизнь какая-то вся не такая, как следует. Денег особых

нет, друзья... Люди уже не те, что раньше были. Возмож-

ности ведь зависят от многих вещей.

Т: А что зависит от Вас?

К: А, от меня ничего не зависит.

Т: То есть Вы ко всему в своей жизни как бы ни при чем?

К: Нет, конечно нет. Но реально я мало на что могу вли-

ять. И, знаете, возникает такое ощущение, что я же еще и

виновата.

Т: В чем?

К: Да во всем. Вплоть до плохой погоды во время ис-

порченного отпуска.

Т: Ну, погоду действительно изменить трудно. А вот все

остальное можно попробовать.

К: Не вижу смысла. От любых изменений я давно уже

ничего хорошего не жду.

В цитируемом дискурсе бросается в глаза целый ряд

особенностей. Прежде всего изолированность автора от

излагаемых событий. Марина все время отстраняется, от-

чуждается от сказанного. Как и в своей жизни, в этом тек-

сте, в его деталях и фабуле она "ни при чем". Нет описаний

действий или событий, в рассказе (как и на курорте) ничего

не происходит. Здесь нет ни повествования, ни описания.

явно ожидала событий, что-то должно было произойти - и

ничего не случилось. Кроме мелкой кражи, о которой тоже

рассказывать особенно не хочется.

Конец текста очень прозрачен. Основная проблема Ма-

рины в том, что ее жизнь давно ее не устраивает, но она не

хочет что-либо менять. Демонстративное признание собст-

венной вины ни к чему не обязывает. Она не готова к изме-

нениям, ничего хорошего от них не ждет. От нее ничего не

зависит. Выделенные жирным шрифтом слова образуют сво-

его рода "рассказ в рассказе", который фактически является

психотерапевтическим анамнезом. Это экзистенциальный

феномен, крик о помощи, спрятанный (не особенно глубоко)

внутри текста. При отсутствии сложной структуры, изощрен-

ной семантики перед нами в чистом виде - текст как жизнь.

Существуют и более сложные техники. Одна из наиболее

подробных и фундаментально разработанных процедур

текстового анализа предложена Роланом Бартом. Понятие

текста было основополагающим в его работах. Барт рас-

сматривал текст как динамический, находящийся в посто-

янном движении и развитии феномен, принадлежащий дис-

курсу, выходящий далеко за пределы доксы расхожего мне-

ния. В силу своей множественности, смысловой неодноз-

начности текст всегда парадоксален. Бесконечное множес-

тво смыслов обусловлено тотальной символической приро-

дой текста, уловить и классифицировать их все невозмож-

но. Цель аналитика состоит в другом:

 

Задача видится скорее в том, чтобы проникнуть в смыс-

ловой объем произведения, в процесс означивания. Тек-

стовой анализ не стремится выяснить, чем детерминиро-

ван данный текст, взятый в целом как следствие опреде-

ленной причины; цель состоит скорее в том, чтобы увидеть,

как текст взрывается и рассеивается в межтекстовом про-

странстве... Мы будем прослеживать пути смыслообра-

зования. Мы не ставим перед собой задачи найти един-

ственный смысл, ни даже один из возможных смыслов

текста. Наша цель - помыслить, вообразить, пережить

множественность текста, открытость процесса означива-

ния (1, с. 425).

 

Именно такую задачу приходится решать психотерапевту

каждый раз, когда он слушает своего клиента. Никто и ни-

когда не обращается по поводу одной-единственной, ло-

кальной проблемы, ни один рассказ не является точным и

однозначным, ни одно высказывание, даже самое простое,

не имеет единственного смысла, точного значения. Наибо-

лее часто встречающийся в психотерапевтическом дискур-

се речевой оборот- "Вы понимаете?" Дело ведь не в том,

что терапевт непонятлив, невнимателен - просто клиент

снова и снова подчеркивает смысловое многообразие все-

го того, что обсуждается на сеансе.

Любой текст включает не только множество смыслов, но

и множество способов передачи смысла, он сплетен из не-

обозримого количества культурных кодов - символов, за-

имствований, реминисценций, ассоциаций, цитат, отсыла-

ющих ко всему необъятному полю жизни как культурного

феномена. Иными словами, ни говорящий, ни слушающий,

ни терапевт, ни клиент не отдают себе отчета в том, какие

именно оттенки значений и смыслов вспыхивают на каждой

отдельной грани рассыпанного, раздробленного (термино-

логия Барта) текста.

Но это вовсе не отменяет необходимости понять и уло-

вить смысл того, о чем идет речь. Развивая эту метафору

дальше, можно сказать, что многочисленные цветные стек-

лышки рассказа клиента должны сложиться в целостный,

завершенный узор в терапевтическом калейдоскопе. И пред-

ложенная в работе "S/Z" изящная процедура анализа текс-

товых кодов может с успехом применяться в психотерапии.

Правда, некоторые терапевты, которых я знакомила с этой

техникой, сочли ее (вслед за критиками Барта) "несколько

изнурительной задачей", но, в конце концов, кто сказал, что

психоанализ легче?

Итак, в любом тексте существует пять кодов, организу-

ющих (точнее, размечающих) его семиотическое простран-

ство. Барт называет кодами ассоциативные поля, сверхтек-

стовую организацию значений, которые навязывают пред-

ставления об определенной структуре. Коды - это опреде-

ленные типы уже виденного (читанного, слышанного, де-

ланного), своей семантикой отсылающие к образцам этого

"уже". Акциональный или проэретический код образуют

действия и их последовательности. В этом коде клиент опи-

сывает основные события своей жизни, поступки (собст-

венные и других людей), вообще любые изменения, проис-

ходящие во времени и пространстве. Тематически элемен-

ты акционального кода группируются в эпизоды, которые

можно назвать Встреча, Разговор, Ссора, Утрата и т.п. На-

пример: "Он стал приходить все реже. Часто забывал о сви-

даниях, опаздывал. Потом позвонил и сказал, что уезжает. Я

хотела его проводить, а он замялся и не захотел." АКЦ: Уход.

Семный код (сема-единица значения, плана содержания)

образован многочисленными ассоциативными значениями

слов и выражений - как индивидуальными, так и принадле-

жащими социальной группе (социолектными). В семном коде

воплощены коннотации, множество означаемых, скрытых

смыслов, которые могут подразумеваться клиентом в ходе

своего рассказа. В предыдущем примере в семном коде мо-

жет быть Несправедливость или Обида. Другой пример: "Ког-

да я говорил о своей работе, о психологии, они (девушки)

скучнели, утрачивали живость, не могли поддержать разго-

вор. Я чувствовал, что слова мои падают в какой-то колодец--

без отзвука, без дна." СЕМ: Пустота,

В символическом коде отражается система оппозиций,

свойственная любому культурному пространству. В нем су-

ществует обширная область антитезы - образования, вклю-

чающего два противоположных члена (А/В). Появление одно-

го из них заранее предполагает, что рано или поздно неми-

нуемо появится второй: "Он был женат. Мы встречались два

раза в неделю в течение десяти лет. А по субботам и вос-

кресеньям я оставалась одна. С тех пор я не люблю ни

суббот, ни воскресений." СИМВ: Он женат / Я одинока. В

предыдущем примере в символическом коде антитеза: Я

говорю / Они не могут (поддерживать разговор).

Антитетическое мировосприятие ("либо-либо", "если,

то") очень часто является источником трудностей и жизнен-

ных проблем. Заранее ограничивая горизонты своих пред-

ставлений, сводя их к простому взаимообусловливанию или

взаимоисключению, человек оказывается в огороженном

стеной Антитезы жизненном пространстве. По мнению Бар-

та, Антитеза является самой устойчивой риторической фи-

гурой, выработанной- мышлением в ходе систематизаторс-

кой работы по называнию и упорядочению мира:

 

Испокон веков Антитеза призвана разъединять; она

ищет опору в самой природе противоположностей - при-

роде, которой свойственна непримиримость. Члены Анти-

тезы отличаются друг от друга не просто наличием или от-

сутствием того или иного признака, их различие отнюдь не

вытекает из диалектического процесса взаимодополнения

(невесомость против полновесности); напротив, Антитеза -

это проивоборство двух полновесных элементов, застывших

друг перед другом в ритуальной позе, словно два тяжелово-

оруженных воина; Антитеза - это фигура, воплощающая

некое неизбывное, извечное, от века повторяющееся проти-

востояние; это образ непримиримой вражды (3, с.39).

 

Рассказывая о своей проблеме, клиент, как правило, го-

ворит и чувствует антитетически, он не способен заглянуть

по ту сторону стены, где, возможно, находится ее решение.

Психотерапевт, способный показать глубинный, символи-

ческий смысл Антитезы, помогает "взобраться" на эту стену

без двери, совместить несовместимое, и даже проникнуть

сквозь нее. Последнее Барт называет трансгрессией. Это

понятие, как я покажу дальше, успешно "работает" в тера-

певтической практике.

Четвертый код - герменевтический или энигматичес-

кий - это код Загадки, определенным образом ее форму-

лирующий, а затем помогающий разгадать. Эта загадка и

есть проблема, с которой пришел клиент, он редко говорит

о ней прямо, с достаточной полнотой. Указаниями для те-

рапевта обычно служат коннотативные значения и смыс-

лы - различные ассоциации, возникающие по ходу беседы.

Иногда догадка возникает неожиданно быстро и бывает

очень эффективной. Приведу пример, заимствованный из

книги А.Ф.Бондаренко (5). Отвечая на вопрос о семейной

жизни, клиент долго рассказывал, какая у него замечатель-

ная, чудесная жена.

Клиент: Она - изумительная женщина... Просто изуми-

тельная...

Психолог: В таком случае с нею, наверное, нелегко жить?

(ГЕРМ)

Клиент: Да, черт побери! Не то слово...

 

Наконец, пятый коп-культурный или код референции -

отражает некоторую сумму знаний, выработанных общест-

вом - правил, мнений, установок, обычаев и т.п. В этом

коде существуют разнообразные подразделения - он мо-

жет быть хронологическим, социальным, научным, полит-

ическим, географическим. При отсутствии опоры на такого

рода расхожие знания текст стал бы неудобочитаемым -

было бы невозможно локализовать время и место действия,

социальную принадлежность героев, понять природу свя-

зывающих их отношений. Пример: "Я не знаю, откуда у него

(коллеги) взялось стремление мне "тыкать". Я всегда под-

черкнуто обращаюсь к нему на "Вы". А он то и дело сбива-

ется на неуместное панибратство". РЕФ: Нарушение норм

коммуникации.

Культурный код часто образован скрытыми цитатами, от-

сылками к отдельным историческим периодам или облас-

тям знаний, искусства, литературным традициям. Теперь,

правда, чаще всего встречаются отсылки к рекламным тек-

стам, популярным шлягерам или телесериалам. Например:

"Я целыми днями на нашей фазенде вкалываю, как рабыня.

И поливаю сама, и перекапываю. А муж сидит на веранде

и с соседом разговаривает-неудобно при чужом человеке

его подгонять". РЕФ: Телесериал "Рабыня Изаура". СИМВ:

Антитеза - Я вкалываю / Он сидит. СЕМ: Рабство.

Таким образом, в психотерапевтической беседе, как и

художественном (и любом другом) тексте существует "сте-

реофоническое пространство, где пересекаются пять ко-

дов, пять голосов - Голос Эмпирии (проэретизмы), Голос

Личности (семы), Голос Знания (культурные коды), Голос

Истины (герменевтизмы) и Голос Символа" (3, с.ЗЗ). Эти го-

лоса, переплетаясь между собой, лишают происхождения са-

мо высказывание клиента. Однако терапевт, последовательно

выделивший и проанализировавший отдельные "партии",

быстро и эффективно разрешит проблему, разгадав Загад-

ку в герменевтическом коде.

Приведу пример использования бартовской техники ана-

лиза текста в психотерапевтической практике. Клиент, мо-

лодой интеллигент (Игорь К.), жаловался, что зашел в тупик

из-за того, что никак не может научиться правильно строить

свою жизнь, точно рассчитывать усилия, необходимые для

реализации намеченных планов. Беседа складывалась сле-

дующим образом:

К: Я много думал над тем, как люди организуют свою

жизнь. Не планируют, а именно организуют - потому что

реальная жизнь весьма от планов далека. Одно дело, если

человек не задумывается над тем, как складывается его

жизнь, и просто плывет по течению, и совсем другое -

когда он относится к этому сознательно. Трудно понять, как

же перейти от планов, целей и желаний к целостной жизни.

Вы понимаете? Не какую-то конкретную цель наметить и

добиться, а сделать так, чтобы вся жизнь была упорядочена,

а не складывалась бессмысленно и хаотично.

 

Здесь видно, как начинают просвечивать основные коды.

АКЦ: Организация жизни. СЕМ: Трудно бессмысленно. СИМВ;

Сознательно (задумывается) / бессознательно (плывет по те-

чению). Намечается центральная антитетическая оппозиция

"порядок / хаос" Первый член явно позитивный, он связан с

активностью, движением, осмысленностью, второй - со ста-

тичностью, он переживается как дискомфортный.

 

Т: Жизнь не должны быть бессмысленным хаосом?

К: Ни в коем случае! И; однако, я думаю, что у большин-

ства людей это именно так. Мне кажется, мало кто задумы-

вается над тем, что лежит в основе его жизни. Люди живут

как-то стихийно... если хотите - бессознательно.

Т: Вам это не подходит?

К: Нет. Я привык поступать сознательно, для того и го-

лова на плечах. Вы не думайте, я вовсе не такой уж сухой

рационалист. Я кое-что читал про бессознательное и своих

желаний не подавляю. Но ведь жить бессознательно нельзя!

 

АКЦ: Жизнь. РЕФ: сознание / бессознательное. Здесь

в культурном коде (в данном случае - научном, психологи-

ческом) находит дальнейшее развитие антитеза "хаос / по-

рядок". СЕМ; Порядок (может быть) только сознательным.

 

В герменевтическом коде Загадка почти полностью сфор-

мулирована: Так жить нельзя. Она имеет природу фиксиро-

ванной личностной установки.

 

Т: Почему?

К: Ну как же! В человеке должно преобладать разумное

начало, иначе его усилия просто не будут эффективными.

 

АКЦ; Жизнь. СЕМ: Усилия. СИМВ: Все та же антитеза "ра-

зумное (эффективное) / неразумное (стихийное, хаотичес-

кое)". Далее терапевт решает откликнуться на загадку и на-

чинает ее разгадывать - а как же можно? Его последующие

реплики резко меняют энигматический код.

 

Т: Но ведь некоторым людям претит сама идея органи-

зации жизни. Жизнь хороша именно своей стихийностью,

непредсказуемостью - в этом ее прелесть.

 

АКЦ: Организация жизни. СИМВ: "организация претит

/ стихийность прелестна". Это новая антитеза, предлагаю-

щая одно из возможных решений Загадки.

 

К: Я понимаю, о чем Вы. В конце концов, нас семьдесят

лет организовывали - и что теперь? И где все это? И в то

же время, я считаю, и в обществе, и в индивидуальной жиз-

ни должен быть какой-то порядок.

 

ГЕРМ: Ответ (возможное решение) отвергается. СЕМ: По-

нимание. РЕФ: Код Истории. Код Поэзии ("И что теперь? И где

все это?" - цитата из стихотворения Тютчева, обращенного к

ААДенисьевой). Терапевт также отвечает цитацией:

 

Т: Я у кого-то прочла, кажется, у фон Неймана: "Хаос-это

не беспорядок, это порядок высокой степени сложности".

 

СИМВ: Антитеза "хаос / порядок" преобразуется в свою

противоположность. Такой прием Барт называет трансгрес-

сией - терапевт, "взобравшись на стену Антитезы", пред-

лагает диаметрально противоположную точку зрения. СЕМ:

Порядок. РЕФ: Код Науки.

 

К: Ну, с этим я, как физик по образованию, вполне со-

гласен. Как раз ведь в этом и проблема - как управлять

таким "порядком высокой степени сложности", как сделать

это в реальной жизни? Ведь сейчас последствия любого,

самого простого и разумного действия часто совершенно

непредсказуемы. Ничего нельзя знать заранее, даже рас-

писанию автобусов верить нельзя.

 

СЕМ: Знание, Порядок, Управление. АКЦ: Жизнь. ГЕРМ: --

Как сделать (жизнь)? РЕФ: Код Социального - взаимная лен в данном примере

акциональный код, насколько едино

согласованность. СЕМ: Согласие, семное пространство.

 

Т: Где уж тут составить расписание своей жизни! Знаете, "осT и Голос Эмпирии

ведут стройную, согласованную ме-

покамы с Вами говорили, мне пришла в голову одна мысль: лодию под названием

"Упорядоченная жизнь". Антитеза По-

люди, которые хорошо сознают, что им в жизни нравится, РЯДОК / Хаос для Игоря

весьма остра, поэтому терапевт

доставляет удовольствие, зачастую именно этого как раз и предлагает подождать,

"посидеть на этой стене", прежде чем

не делают, преодолевать ее. Не торопиться это делать.

К: Да, это так. Я вот смотрю на своего шефа: образец К: Что-то я не пойму, что

Вы имеете в виду.

организованности и человек долга. А занят вечно чем угод- Т: Если чего-то очень

сильно хочется, то одна из осо-

но, только не тем, что ему нравится, бенно неудачных стратегий _ быть

категоричным и нетер-

Т: Его жизнь хорошо организована? пеливым. Ведь в целом Ваша жизнь складывается

не так

К: Да он в этом смысле почти идеал. УЖ плохо? Скорее даже наоборот?

АКЦ: Жизнь. СЕМ: Организованность. СИМВ: Антитеза А-- Я, кажется, понял, что Вы

хотите сказать. Что-я

"организованность, долг / удовольствие от жизни", j слишком жестко пытаюсь

структурировать свою жизнь, да?

ГЕРМ: Почему? 1 Очень похоже. Я думаю, Вы вполне можете позволить

Т: Как-то Вы это без энтузиазма произнесли. Ведь он себе немножко хаоса.

достиг того, о чем Вы мечтаете? АКЦ: Жизнь. СЕМ: Позволение. СИМВ: Хаос /

Структура.

К: Да нет, не совсем так. Конечно, он все делает пра- ГЕРМ: Разгадка: можно

позволить себе (нечто, беспорядок,

вильно, но я думаю, что радости ему это приносит мало. многое, не торопиться).

Скорее, он удовлетворен тем, что всегда поступает так, как К (смеется): Ну уж,

во всяком случае, могу позволить

следует, как должно. А мне бы хотелось не только делать все, себе подождать. В

том числе, и пока хаос мне не начнет

как должно, но и то, что нравится. А между этим часто при- нравиться. Хотя,

видимо, что-то в нем такое есть...

ходится выбирать. Не всегда можно делать то, что нравится. СЕМ: Позволение. АКЦ:

Удовольствие. ГЕРМ: Разгадка

АКЦ: Действие, Поступок. СЕМ: Выбор. ГЕРМ: Продолже- , принимается.

ние загадки "Как жить?" Далее снова следует трансгрессия: j Т: Главное - не

торопиться.

Т: Но в этой ситуации с выбором можно и подождать. К: Да, я понял это. Спасибо

большое!

 

К: Как это?

Т: Подождать, пока то, что нравится, не совпадет с тем, Барт называл такой

анализ замедленной съемкой про-

что нужно. Или там должно, цесса чтения, подчеркивая, что в нем важно уделять

вни-

К: А если не совпадет? мание тончайшим оттенкам значений, всем нюансам пере-

Т: Подождать еще немного, плетения кодов. В данном примере я приводила лишь те

Терапевт снова отвергает антитетическое восприятие жиз- коннотации, которые

прямо работали на конечную цель се-

ни, предлагая клиенту оценить возможность получения радости анса, в

действительности их, конечно же, много больше.

(удовольствия) от неорганизованной, хаотичной жизни. Загад- Содержащаяся в

герменевтическом коде Загадка имела об-

ка, представленная в герменевтическом коде, ясна: Игорь рас- ратную

формулировку: вместо "заорганизованности" -

сматривает жизнь как процесс, требующий непрерывной регу- тревога по поводу

того, насколько достаточна уже имею-

ляции, постоянного сознательного управления - это для него щаяся организация.

Соответственно напряженная Антитеза

условие движения, развития и роста. Показательно, как стаби- потребовала

"мягкого" варианта медиации: вместо ответа-

разгадки "расслабься" был предложен вариант "не спеши".

Однако беседа могла пойти и по другому руслу- скажем,

если бы терапевт выбрал иные ориентиры в семном коде

(эффективность, а не удовольствие) или предложил тран-

сгрессию в сторону случайности вместо возможности не

торопиться. Из кодов-нитей можно сплести любую ткань.

Итак, предложенная Бартом процедура текстового анализа

позволяет приподнять создаваемый на психотерапевтичес-

ком сеансе текст, прикрывающий, подобно завесе, сущность

проблемы и множество окружающих ее, роящихся вокруг нее

смыслов. Онтологизация текста, выступающего эпистемоло-

гической моделью реальности, позволяет изучить ее очень

подробно. Да и сама техника методичного и тщательного

"развинчивания" дискурса доставляет немало удовольствия.

Опыт показывает, что многие клиенты (особенно гуманита-

рии, склонные к самоанализу и нередко страдающие от "са-

мокопания"), с энтузиазмом продолжают это занятие самос-

тоятельно. Действительно, текстовый анализ способен внести

нечто новое в развитие человеческого самосознания - ведь

фактически он исследует означивание как процесс возни-

кновения смыслов, порожденный чувственной практикой. Бу-

дучи спроецирован на весь континуум культуры, он позволяет

человеку ощутить себя одновременно ее частью и пользова-

телем, объектом и субъектом. Как замечает в "Удовольствии

от текста" сам Барт,

 

Удовольствие возникает за счет того, что человек вооб-

ражает себя индивидом, создает последнюю, редчайшую

фикцию - фикцию самотождественности. Такая фикция

уже не является иллюзорным представлением о единстве

собственной личности; напротив, она оказывается своего

рода общественными подмостками, где развертывается

зрелище нашей множественности; наше удовольствие ин-

дивидуально, но отнюдь неличностно (1, с.514).

 

Мне кажется, психотерапия только-только начинает ос-

ваивать структуралистскую парадигму. Слишком мало пока

самих работ, да и тексты Христовой и Фуко, Барта и Делеза

посложней, чем стандартные американские руководства по

достижению счастья и успехов. Но со временем психотера-

певтический дискурс займет свое место в ряду речевых

практик, составляющих точку приложения постмодернистс-

ких идей и, соответственно, структуралистское мировоз-

зрение утвердит себя в качестве еще одного способа ме-

тодологической рефлексии в психотерапии.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М.,

1994.-616 с.

2. Барт Р. Нулевая степень письма / в кн. "Семиотика", М.,

1983, с. 310-396.

3. Барт P. S/Z. - М., 1994. - 303 с.

4. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М., 1974. - 447 с.

5. Бондаренко А.Ф. Психологическая помощь: теория -и

. практика. - К., 1997. -215 с.

6. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Пос-

тмодернизм. - М., 1996. - 255 с.

7. Структурализм: за и против / ред. Е.Я.Басин, М.Я.Пол-

яков. - М., 1975. - 468 с.

8. Танатография Эроса / ред. С.Л.Фокин. - СПб., 1994. -

346 с.

9. Фуко М. Воля к истине. - М., 1996. - 448 с.

 

Послесловие

ПРОТИВ ПСИХОТЕРАПИИ

 

Психотерапия - очень увлекательное занятие. Даже ес-

ли отбросить вездесущее влияние моды, имидж психотера-

певта хорошо вписывается в систему ценностей современ-

ника. Эта профессия отвечает гуманистическому идеалу

взаимной помощи, которую люди оказывают друг другу в

силу своей социальной природы, взаимозависимости и эк-

зистенциальной потребности в том, что французский пер-

соналист Э.Левинас называл "бытие перед лицом Другого".

Стремление помочь человеку, измученному душевным

страданием, запутавшемуся в понятных (для психолога-

профессионала) вещах, в трех соснах межличностных от-

ношений, настолько естественно, что движимый им психо-

терапевт может долгое время вообще не задумываться над

простым вопросом: а зачем?

С одной стороны, стремление к счастью и благополучию

является нормой, так что психотерапевтическая помощь

есть дело хорошее, полезное и всячески одобряемое об-

ществом и государством. С другой стороны - есть в этом

нечто сомнительное, неудобное и смущающее. Для самоу-

важения, саморепрезентации, если уж прямо - для само-

довольства. Не зря визиты к психотерапевту большинство

людей предпочитает держать в тайне. Конечно, нужно уметь

справляться с плохим настроением, душевным кризисом,

беспричинным паническим страхом. Но одно дело - когда

депрессия проходит сама по себе, и совсем другое - когда

за нее берется психотерапевт или священник. А иногда и

вообще полезно носить какое-то время в себе страдания и

душевную боль. Они ведь тоже часть жизни.

Такой поворот мысли, в общем-то, не нов для психоло-

гии и философии, интересные размышления по этому по-

воду можно найти в работах Ф.Ницше, С.Кьеркегора, Ж.-

П.Сартра, Э.Мунье. Однако большинство экзистенциалис-

тских сочинений так или иначе обсуждают проблему смысла

или бессмысленности человеческого существования и ста-

вят проблему счастья или страдания индивида в прямую

зависимость от ее решения. Оптимизм, пессимизм, стои-

цизм, гедонизм или аскеза, предлагаемые в качестве аль-

тернативных способов мировосприятия и существования,

остаются при этом всего лишь операциональными аспекта-

ми бытия, отвечая на вопросы "почему", "как", "ради чего".

Есть много хороших ответов, некоторые из них просто ве-

ликолепны: наше бытие - это бытие к смерти, быть чело-

веком - значит, быть виновным и т.п.

Гораздо интереснее об этих вещах пишет французский

писатель и философ Жорж Батай, известный мастер выра-

жать невыразимое и соединять несоединимое. Его "Внут-

ренний опыт"( 1943) и особенно "Слезы Эроса"( 1961) сфор-

мировали новую, равно далекую и от Гегеля, и от Ницше,

традицию понимания рациональных и иррациональных, со-

знательных и бессознательных, аполлонических и диони-

сийских сторон человеческой жизни. Говоря о двух проти-

воположных тенденциях, направляющих ее - вожделении,

жгучей страсти и разумной заботе о будущем - Батай под-

черкивает, что последняя -всего лишь средство обеспече-

ния жизни, которое никогда не станет ее целью:

 

Вся цивилизация, эта возможность человеческой жизни,

зависит от разумного предусматривания средств обеспече-

ния жизни. Но ведь жизнь, которую мы обязаны обеспечивать,

не сводится к этим средствам, делающим ее возможной. По

ту сторону рассчитанных средств мы ищем цель - или

цели - этих средств.

Банально ставить себе целью то, что со всей очевид-

ностью есть лишь средство (3, с.271).

 

Целью же, по Батаю, может быть лишь отклик на вожде-

ление, жгучую страсть, это свойство человеческой сущнос-

ти он называет эротизмом:

 

Отклик на эротическое вожделение - также как на, воз-

можно, более человечное (менее физическое) вожделение

поэтическое, или экстатическое (но как отграничить эро-

тизм от поэзии или эротизм от экстаза?), - так вот, отклик

на эротическое вожделение и есть цель...

Сущность человека, как она дана в его сексуальности

которая есть исток и начало человека, - ставит перед ним

проблему, разрешение которой ведет к безумию.

 

Образ этого безумия дан в наивысшем эротическом пере-

живании, в эротическом экстазе, оргазме, властно, наподобие

смерти, лишающем человека разума. Могу ли я всецело пере-

жить эротический экстаз, не является ли это смертельно влас-

тное чувство предвкушением конечной смерти? (3, с.272).

Широкая трактовка эротизма как человеческого стрем-

ления насытить свое вожделение, жгучую страсть отчасти

напоминает фрейдовскую концепцию либидо, однако Батай

сосредоточен не на проблемах удовлетворения влечений,

а на том, что истинный эротизм есть путешествие на край

возможностей человека. Внутренний опыт и есть такое пу-

тешествие, осуществить его возможно, лишь содрав с себя

обман и страх, надежду на благополучие и душевное здо-

ровье. Каждый может не совершать этого путешествия, но

если отправиться в него, придется отринуть любые автори-

теты и ценности - кроме самого опыта, который и стано-

вится высшей ценностью и авторитетом.

Такое путешествие, я думаю, знакомо многим людям.

Равно как и его условия - откладывание существования на

потом ради познания. "Говорить, думать значит, если толь-

ко не шутишь... увиливать от существования: это не уми-

рать, это быть мертвым. Это значит идти по потухшему и

покойному миру, по которому мы обычно тащимся: здесь

все подвешено, приостановлено, жизнь отложена на потом"

(7, с. 21). Привычное ощущение того, что какая-то часть

сознания, твоего Я бесстрастно наблюдает за всем проис-

ходящим в твоей жизни, планирует и регулирует. И проект

пожирает существование.

Путешествие на край человеческих возможностей есть

обратная сторона разумного и размеренного сознательно-

го существования, составляющего фундамент современной

цивилизации. К.Г.Юнг, обсуждая компенсаторную природу

бессознательного, указывает на абсолютное доминирова-

ние функции сознания во всех сферах жизни:

 

Конкретность и направленность осознающего разума

являются чрезвычайно важными приобретениями, за кото-

рые человечество заплатило очень высокую цену, и кото-

рые, в свою очередь, сослужили ему большую службу. Без

этих качеств были бы невозможны наука, технология и ци-

вилизация, поскольку все они предполагают непрерыв-

ность и направленность идущих в сознании процессов. Эти

качества абсолютно необходимы как государственному де-

ятелю, врачуй инженеру, такипростомурабочему{6, с.16).

 

Однако спокойная и размеренная жизнь не всегда чело-

веку по вкусу. Пресыщение, усталость - часто встречаю-

щаяся психологическая проблема. Многие психотерапевты

слышали жалобу на то, что "все вроде бы и есть, а жизни

нет". Нужна ли здесь психотерапия? Отклик теолога Габри-

эля Марселя на "Внутренний опыт" называется "Против спа-

сения", он обвиняет Батая в чрезмерном увлечении изли-

шествами (эксцессами) и непонимании сущности божест-

венной любви. Тут можно вспомнить Ницше: "Христианство

дало Эроту выпить яду; он, положим, не умер от этого, но

выродился в порок". Зачастую именно психотерапия выпол-

няет роль такого яда.

Предостерегая от крайностей, разрешая проблемы, пред-

лагая помощь в трудных жизненных ситуациях, терапевт сме-

щает акценты на средства вместо цели. По-настоящему

умелый консультант очень эффективно, незаметно и изящ-

но осуществит профилактику путешествия на край челове-

ческих возможностей. И что потом? И где все то, что было

жгучей страстью эротического экстаза, с могуществом смер-

ти лишающего нас разума, областью сладострастия и без-

удержного ужасного исступления? Что хорошего в том, чтобы

заменить вакханалию "угрюмым топтанием заключенного по

своей темнице; бывает, что этот узник, пытаясь обмануть

свою тоску, выделывает кой-какие кульбиты; но кого можно

провести этой гимнастикой? Даже самого его нельзя"(3, с.53).

Не правда ли, очень похоже на психоанализ?

Рассуждая о возможностях и последствиях психотерапии,

интересно получить ответ на вопрос о том, как соотносятся

между собой психотерапевтическая помощь и опыт-предел

(термин Мориса Бланшо для обозначения сущности внутрен-

него опыта у Батая). Первая содержит в себе утешение, со-

веты, позитивный опыт общения и взаимопонимания, безоце-

ночное принятие, ответы на вопросы, продуктивные алго-

ритмы получения экзистенциально значимых знаний, навы-

ков и умений, поддержку, теплоту - и еще массу аналогич-

ных, приятных и полезных вещей. Опыт-предел вообще не

является конструктивным:

 

Опыт-предел - это ответ, который получает человек, когда

решил радикально поставить себя под вопрос. Это решение,

компрометирующее всякое бытие, выражает невозможность

человека остановиться - ни на миг, ни на одном утешении

или какой бы то ни было истине, ни на интересах или резуль-

татах действия, ни на достоверностях знания или веры... Од-

нако эта страсть негативной мысли не принижает человека,

не сражает его бессилием, не приговаривает его к невозмож-

ности самоосуществления (3, с.67).

 

К числу известных экзистенциальных потребностей че-

ловека (в любви, понимании, самоактуализации, счастье)

Батай прибавил еще одну - потребность быть всем. Удов-

летворение этой потребности - со всей полнотой, с пред-

вкушением опыта предела - требует от индивида господ-

ства над всеми категориями знания, возможностей совер-

шенного дискурса, оторванного от любых форм порабоще-

ния. Действия же, увлекающие нас к этому, являются чистой

"негативностью": человек достигает удовлетворения, ре-

шившись на непрестанную неудовлетворенность, он дохо-

дит до совершенства, поскольку идет до края самоотрицания.

Можно сказать, что он касается абсолюта, поскольку обретает

власть и силу преобразовывать в действие негати вность,

ничто. "Он можетдостичьабсолюта.-пишетБланшо,-урав-

нивая себя со всем и делая это все достоянием своего со-

знания, но тогда становится очевидным, что страсть негатив-

ной мысли превышает этот абсолют, ибо даже перед лицом

такого ответа она способна ввести вопрос, подвешивающий

этот ответ, способна перед лицом этой всезавершенности

удержать ту настоятельность, что под видом оспаривания де-

лает ставку на бесконечное"(3, с. 69).

Иными словами, опыт-предел - это опыт вожделения

человека без желаний, опыт недовольства у субъекта пол-

ностью удовлетворенного, это жгучая страсть чистого изъ-

яна, где имеет место свершение бытия, всемогущества и

всеведения. Говоря о внутреннем опыте, не только Батай,

но и другие мыслителя подчеркивают его духовный, мисти-

ческий характер. Опыт восхождения к человеческой сущ-

ности многократно подвергался философской рефлексии,

но сравнительно редко исследовался в качестве непосред-

ственного опыта переживания. Психотерапия, стараясь из-

бавить личность от негативности, препятствует выражению

человеческой сущности как вечного недостатка, изъяна

(Лакан называл это зиянием), дающего право и смелость

ставить себя под вопрос. Данную во внутреннем опыте на-

стоятельность праздности и тщету знания (слова), настоя-

тельность расходования и уют провала трудно поместить в

рамки психологической теории или философской системы,

но без нее невозможно привнести в человеческую экзис-

тенцию вместе с полнотой бытия его пустоту:

 

Опыт-предел есть опыт этой пустоты, что на краю всякой

исполненноеT, опыт того, что имеет место вовне всего, когда

все устраняет всякое вовне, того, чего остается достичь,

когда все достигнуто, что остается узнать, когда все познано:

самого недоступного, самого неизвестного (3, с. 69).

 

В некотором смысле опыт-предел есть особая форма

совершенства, способ завершенного бытия - но с ничтож-

ным зазором, сквозь который все, что есть, в любой момент

внезапно исторгается, выплескивается, вырывается вовне

силой прянувшей на свободу исступленной избыточности.

Экстатический характер этого опыта не отрицает, а утвер-

ждает его интеллектуальную значимость: потеря сознания

в экстазе есть "схватывание" собственной сущности на пре-

деле разрыва и уступки всему. Внутренний опыт, опыт-предел

не обладает пользой или ценностью, не несет удовлетворе-

ния, он, по Батаю, "высвобождает из смысла совокупность

человеческих возможностей... вплоть до того умирания, из

которого мы черпаем свои последние истины"(7, с. 146).

Переживание внутреннего опыта в какой-то мере сродни

бессознательному существованию, опыт-предел - это

опыт участника экстатического ритуала, наркомана или ши-

зофреника. Вряд ли стоит пропагандировать такие формы

поведения, но они существуют и, как любые другие, чему-то

учат человека - или оставляют в неведении. Я думаю, что

у психотерапии, кроме внутреннего опыта предела, есть и

другие альтернативы (как понятию "болеть" равно противо-

положны слова "умереть" и "выздороветь").

Урок Батая интересен и непрост, его можно резюмиро-

вать следующим пассажем из "Внутреннего опыта":

 

Каждому из нас легко заметить, что наука, внушающая

нам столько гордости, даже если она дополнена ответами

на все вопросы, регулярно задаваемые ей, оставляет нас в

конце концов в незнании; что существование мира не может

никоим образом перестать быть непостижимым. И никакое

научное (и вообще дискурсивное) знание ничего не может тут

поделать. Несомненно, что легкость, с которой мы понимаем

это или то, легкость, с которой мы даем многочисленные

решения разным проблемам, создает в нас впечатление,

будто мы развили в себе способность понимания (3, с.237).

 

С психотерапевтами такое случается достаточно часто.

Знание ответов на множество вопросов, умение находить ре-

шения самых разных проблем, отточенная способность пони-

мания - все это краеугольные камни нашего профессиональ-

ного мастерства. Верно и то, что, по мере его совершенст-

вования достигнутые результаты интересуют все меньше и

меньше. Зато все чаще встает вопрос, с которого начиналось

это послесловие: а зачем? И ответ на него найти трудно.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Батай Ж. Литература и Зло. - М., 1994. - 166 с.

2. Введение в психотерапию / ред. С.Блох. - Амстердам-

Киев, 1997. - 280 с.

3.7анагофафия31роса/ред.С.Л.Фокин.- СПб., 1994.-346с.

4. Татенко В.А. Психология в субъектном измерении. -

К" 1996.-404 с.

5. Фуко М. Воля к истине. - М., 1996. - 448 с.

6. Юнг К.Г. Синхронистичность. - М.-К., 1997. - 320 с.

7. Bataille Georges, experience interieure. P., Gallimard, 1943.

 

ПРИЛОЖЕНИЯ

 

Приложение I

ЗЛОДЕЙКА

 

(Опыт анализа семиотических механизмов

метафорической коммуникации на символическом уровне)

 

Когда двое говорят друг с другом,

что-то на самом деле происходит.

Св. Клара

 

Исследование психологии Злодейки придется начинать

издалека, с объяснения ключевой метафоры, используемой

для понимания данного типа женщин. Вообще метафоры, эти

"рабочие гипотезы воображения" (С.С.Аверинцев), читателю

лучше всего формировать самостоятельно, опираясь на со-

ответствующий контекст. Но в нашем случае контекст (систе-

матически излагаемый) занял бы неоправданно много места,

так что в большинстве аспектов исходного материала поне-

воле придется ограничиться беглым пересказом отдельных

сюжетов и мотивов. Базовый текст (новелла Х.Л.Борхеса

"Злодейка") и несколько весьма показательных стихотворе-

ний приведены соответственно в Приложениях 2 и 3.

Мировая художественная практика (а также, полагаю,

личный опыт любого читателя-мужчины) содержит немало

типологий и классификаций женской природы. Среди жен-

щин встречаются простушки, кокетки, солдатки, нимфетки,

пейзанки, журналистки, табуретки, тычинки, болонки, хо-

зяйки и, наконец, злодейки. Этот последний тип богато

представлен образами роковых, демонических героинь,

среди которых наиболее известны имена Медеи, Елены,

Федры, Клитемнестры, Лорелеи, леди Макбет, Мата Хари

т.п. Один из лучших портретов Злодейки создан в ХУ111 сто-

летии - это маркиза де Мертей из романа Шодерло де

Лакло "Опасные связи". Классические фигуры злодеек вы-

ведены в книгах Владимира Набокова, Генри Джеймса,

Марселя Пруста, Франсуазы Саган, Эрнеста Хемингуэя.

Трудно назвать поэта, чье творчество не вдохновлялось бы

la femme fatale - от Катулла до Иосифа Бродского, от Еф-

рема Сирина до Шарля Бодлера.

Злодейка не является фигурой полностью негативной, это

хорошо видно на примере реальных женщин. Натали Гонча-

рова, Авдотья Панаева, Лу Андреас-Саломэ, Сабина Шпиль-

рейн были незаурядными личностями и в то же время клас-

сическими образцами этого типа. Семантическое поле Зло-

дейки содержит богатый набор свойств, а ключевые места

среди них занимают такие признаки, как ум, красота, непред-

сказуемость, женственность, коварство, очарование, власть,

неисчерпаемость, уверенность, демонизм, духовное богатст-

во, смелость. Сущность Злодейки можно описать (очень крат-

ко) как власть, очарование, угрозу и тайну.

Исследования женской психологии и по сей день крайне

немногочисленны, так что не удивительно, что Злодейка не

попала в число объектов психологического анализа. Тем не

менее в психоаналитической традиции следует отметить

ряд работ, имеющих некоторое отношение к разбираемому

вопросу. Это отдельные статьи З.Фрейда ("Табу девствен-

ности", "Женственность", "Женская сексуальность"), иссле-

дования Хелен Дейч и Карен Хорни (12), особенно "Недо-

верие между полами" и "Страх перед женщиной", работы

К.Г.Юнга и Роберта Джонсона. Большинство публикаций

посвящены описанию различий мужской и женской психи-

ки, особенно в сексуальных аспектах, и содержат попытки

проанализировать некоторую извечную опасность, исходя-

щую от женщины. Типичны, например, рассуждения такого

плана: "Мужчина никогда не устает на все лады изображать

непреодолимую силу, влекущую его к женщине, и идущий

бок о бок с этим страх, что из-за нее он может утратить

себя или умереть... всегда и везде мужчина стремится из-

бавиться от своего страха перед женщиной, пытаясь под-

вести под него объективную основу. "Дело не в том, - го-

ворит он, - что я боюсь ее; дело в том, что она сама по себе

зловредна, способна на любое преступление, хищница, вам-

пир, ведьма, ненасытная в своих желаниях. Она - воплоще-

ние греха" (12, с. 102-103).

Однако далеко не каждая женщина является Злодейкой. Их

очень немного, а настоящая, рафинированная Злодейка-ред-

 

кая драгоценность, оценить и понять которую столь же

трудно, как и заполучить. Пресловутое предложение Клео-

патры в "Египетских ночах" Пушкина обращено к тем, кто

способен купить (и, следовательно, оценить по достоинст-

ву) "ценою жизни ночь мою". Тема смерти всегда незримо

присутствует в ауре Злодейки. Интересную интерпретацию

(правда, всего только одну из возможных) связи между Зло-

дейкой и смертью содержит сравнительно мало известная

работа Фрейда "Мотив выбора ларца" (11).

Обсуждая с психоаналитических позиций фольклорный и

мифологический мотив выбора мужчиной женщины (одной из

нескольких, обычно - из трех), Фрейд показывает, что речь

идет о выборе фигуры, олицетворяющей смерть. Ее харак-

терные признаки-красота, молчаливость, подлинность и не-

отвратимость. Упоминая о природе человеческой судьбы,

олицетворяемой тремя богинями (это могут быть Оры,

Мойры, Парки, Норны, Валькирии), основоположник психоа-

нализа говорит о роковом замысле (символически - Клото,

прядущая нить), превратностях судьбы (Лахесис, отмеряю-

щая участь и вынимающая жребий) и неотвратимости смерти

(Атропа, прерывающая нить жизни). Но сам выбор, по мнению

Фрейда, внутренне противоречив. "Приходится с досадой от-

мечать, - пишет ученый, - как запутываются рассматривае-

мые нами ситуации, каким противоречивым становится их со-

держание... Именно третья из сестер становится тогда боги-

ней смерти, олицетворяющей саму смерть, а ведь в суде Па-

риса это богиня любви, в сказке Апулея - сравнимая с ней

красавица, в "Венецианском купце"-одна из самых прекрас-

ных и умных женщин, в "Короле Лире"- единственная верная

и любящая дочь. Можно ли представить себе более явное

противоречие?" (11, с. 216).

Это противоречие Фрейд разрешает через понятие кон-

традикторной замены, поясняя, что защитные функции пси-

хики превращают неотвратимость смерти в ситуацию ее

свободного выбора. Он говорит об амбивалентности мифо-

логической фигуры Афродиты-Персефоны, триединстве Ге-

каты, олицетворяющей Мать, Деву и Смерть (см. также ра-

боту Юнга "Психологические аспекты Коры", 13, с.178-201 ).

Разбирая финал "Короля Лира", Фрейд пишет о необходи-

мом для каждого мужчины (на склоне лет) решении: отка-

заться от любви, выбрать смерть, примириться с неизбеж-

ностью ухода. Однако статья не дает ответа на неизбежный

вопрос о том, зачем такой выбор делают многие вовсе не

старые мужчины? "Самая прекрасная и достойная, заме-

нившая богиню смерти, сохраняет черты зловещего, жутко-

го, по которым можно угадать ее истинные намерения" (11,

с .216) .Почему?

Кое-что может проясниться, если рассматривать дан-

ную проблему в контексте не только выбора, но и жела-

ния. Злодейка прежде всего чрезвычайно привлекатель-

на, она - предмет сильного и страстного желания. Любой

мужчина понимает, как хорошо быть женатым на хозяйке.

Он знает, что простушку легко превзойти, а болонки, ко-

кетки и тычинки - превосходные любовницы. Претенду-

ющий на то, чтобы в женщине было некое интеллектуаль-

ное или духовное содержание, выберет журналистку (ко-

торая часто впоследствии оказывается табуреткой). Но

Злодейка! Исходящая от нее опасность делает ее только

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |

При использовании материала ссылка на сайт Конспекта.Нет обязательна! (0.036 сек.)